Но это будет потом…
Он опустился на землю и зарыдал.
Рождение скорпиона
Верхний Эгипт
…и ещё пели арфы. Да, точно, арфы. Непонятно было, откуда брались звуки, но музыка заполняла собой всё пространство пещеры.
Маркус стоял на коленях и смотрел на узкую полоску воды, стекавшую сверху, из отверстия в скале. Священный ручей. Тот, кто омылся в нём, приобщался к братству Орфея, великого мага2. Стекавшая вода была прозрачно-голубой. «Совсем как ровная полоска стекла», – подумал Маркус. Потом его кто-то позвал. Не словом. Но Маркус почувствовал зов так, словно коснулись его плеча. Повернулся и увидел приближающуюся процессию жрецов: бритоголовых, смуглокожих, в белых одеждах, молчащих и серьёзных.
«Сейчас будет принесена жертва. Сейчас кровь убитого животного смешают с водой из источника и дадут выпить мне. И я стану одним из них…»
…Чаша с мутноватой жидкостью… Глоток… Вкус терпкий, немного солёный и холодный…
Маркус поднялся с колен. На его обнажённое юношеское тело надели белый хитон с изображением Великого Змея, вышитого золотом по краю.
Сосредоточенная тишина и слова клятвы:
«Прощай, старая жизнь. Здравствуй, Свет. Я готов идти туда, где не видно звёзд, чтобы взять то, что нужно мне. Моя клятва верна, мои помыслы объяты светом, мои руки способны держать знания. Я – сын Света, идущего вперёд и имя мне Собиратель».
«Ступай и ищи».
Масалья
Халялейя
Она умирала.
Во всяком случае, ей так казалось. И было в этой иллюзии смерти бесконечное блаженство, наслаждение мигом свободы в мире полноты, изнанки привычной жизни. Ей казалось, что она лежит в тёплой-тёплой воде и смотрит сквозь неё на солнце. Всё существо её стремилось к его свету: необжигающему, благодатному и вечному, но тот ускользал, словно говоря: «Всё это твоё, глупая, но не сейчас – после». Она плыла в мировом потоке, как рыба. Нет, она была ей. Водоросли-мысли касались её боков, соскальзывали по чешуе, и оставались позади. Ровное и спокойное течение убаюкивало, растворяло. Поток вымывал всё лишнее и ненужное, лишнее и ненужное, лишнее… всё…
В тот момент окончательно порвались нити, связывающие Масалью с окружающим миром. Она ощутила себя пылинкой, которую ветер возносит, рвёт на части, вновь складывает в одно, поднимает всё выше, выше, через небесную скорлупу – дальше, в чёрную бездну Последнего Океана, раскалываемую пополам долгожданным звуком – младенческим криком. И этот крик вырвал Масалью из потока. Она рухнула в темноту и та упруго вытолкнула её обратно в телесный мир.
Она рожала на свет дитя – воплощение её смысла жизни. В тот момент она почувствовала весь его жизненный путь, каждую слезу радости и крик падения. Разноцветные ленты смыслов слились в сверкающий клубок: нестерпимо