– Ага, – отозвался дежурный. – Остатки.
– Что, много народу натаскали?
– А то. Макаров дёрнул осведомителей. Те, однако ж, ни сном, ни духом, всего пару адресов дали. Тогда хлопцев погнали выявлять элементы, ну и пошло-поехало.
Пётр ушёл в конец коридора и встал у окна. Ему было жаль девушек, но он ничем не мог им помочь. Он стал думать о людях, которые вывесили флаг. Попались они или нет? И если нет, то думают ли о тех, кто теперь пострадает из-за их никому не нужной выходки.
– Василенко! – крикнул дежурный. – Зайди!
Макаров сидел за столом, делая пометки в каких-то бумагах, наверное, в протоколах допросов.
– Проходи, Василенко. Садись.
В кабинете справа от стола стояло кресло, а перед столом – табурет. Пётр сел на табурет. Несколько минут Макаров не обращал на него никакого внимания. Кончив черкать, он достал свой блокнот и внимательно изучал каракули, сделанные утром возле школы. Потом вдруг поднял глаза и спросил:
– Откуда ты знал, что флаг не заминирован?
От неожиданности Пётр замешкался.
– Я не знал.
– Тогда зачем полез? Жить надоело?
Пётр опять не нашёл, что ответить.
– Я не думал об этом, – сказал он, помолчав. – Наверное, понадеялся на авось.
– Понятно, – Макаров уткнулся в блокнот. – Ты у нас бывший красноармеец, так?
– Да.
– Комсомолец?
Это был допрос. Петру вспомнился госпиталь и душный кабинет главного врача, где он разговаривал с вербовщиком.
– Вступил в сороковом году, – сказал он, – под давлением коллектива. Сжёг билет через месяц, после ареста отца.
– За что его взяли?
– Он был бригадиром фрезеровщиков на заводе. У них там старые станки встали за пятнадцать минут до окончания смены. Он и отпустил всех по домам. Его осудили на три года.
– Ты обиженный, значит. Идейный. Это хорошо.
Петру послышалась издёвка. История про отца была выдумкой от первого до последнего слова.
– Так что с флагом?
– Что?
– Видел там что-нибудь интересное? Следы, окурки?
– Да вроде нет.
– Подумай, – и следователь снова сделал вид, что углубился в бумаги.
Пётр пожалел, что не оставил флаг болтаться на крыше до приезда минёров. Когда он уже представил, как Макаров выходит в коридор, возвращается с парой хлопцев, и те начинают его избивать, дверь открылась, и в кабинет вошёл Соколовский.
Макаров встал, Пётр вытянулся в струнку.
– А, Петруша, – сказал начальник приветливо. – Хорошо, что ты здесь. – Затем сел в кресло и, расстегивая пальто, обратился к Макарову: – Рассказывай.
– Пока арестовано восемь человек, все неблагонадёжные.
– На-ка, – Соколовский сделал знак рукой.
Пётр сообразил, что начальник обращается к нему, взял с его колен пальто, повесил на рогатую вешалку и прислонился спиной к стене.
– Признание есть?
– Не совсем.
– И что канителишься?
– Версию отрабатываю,