– Справедливым, полагаю, будет аннулировать результаты кона, – сказал Богомолов.
Приятели растерянно пожимали плечами, над карточным столом повисла неловкая тишина.
Дугин первым прервал молчание:
– Что ж, справедливость есть справедливость, – словно и не расстроившись, выложил добытые за кон монеты обратно на середину стола.
Мы разочлись в соответствии со ставками и в карты в этот вечер больше не играли.
Жаркое подоспело к тому моменту, когда преподаватель и владелец склада выговаривали коллеге-адвокату все, что они думали о приведенном им приятеле. Богомолов тем временем потягивал вино в компании Самвела. Я сел ближе к Дугину, но на друга моего снова напал сплин, и он молчал, рассеянно глядя в пространство.
– Что за зануду ты притащил? – вопрошал с упреком преподаватель. – Он испортил нам всю игру.
Коллега-адвокат оправдывался:
– Андрей вовсе не зануда. Просто принципиальный парень. Но он наш, нашего сорта.
– Откуда он вообще взялся? – спросил я будто бы невзначай.
– У Андрея консалтинговая компания в городе Б., я оказываю им юридические услуги.
– Что за консалтинг?
Коллега-адвокат глянул на Богомолова.
– То, это, всего понемножку. Они быстро развиваются. Скоро станут лидерами рынка, мое слово.
– И он прямо владелец? – допытывался я.
– Да, Гриша, и директор. И весьма компетентный.
– Сынок богатых родителей? – Я спросил, словно обвиняя, да чуть не поперхнулся своим вопросом. А кто я такой, как не сынок богатых родителей? Приемыш богатых родителей…
Но адвокат продолжал:
– Нет. Может, помнишь, был такой хирург в районном госпитале – Роман Андреевич Богомолов? Так вот, Андрей – его сын. Но какой он богатый, врач как врач. Хотя мировой мужик был: и меня по кусочкам собрал, когда я с крыши гаража сорвался лет десять назад, а потом еще у жены проблемы со спиной начались, он и ее вылечил. А теперь вон сам парализованный, практически полностью без движения после инсульта, уже восемь лет как. Андрей им с матерью домик построил за городом, приезжает время от времени, проведывает. Я сегодня по-дружески съездил вместе с ним, а потом подумал, отчего бы не позвать мужика в нашу компанию? Понимаешь, тяжко ему после встреч с отцом, ты бы видел, как он плох – иной покойник лучше выглядит. Жуткая картина, и сам мучается, видно: лежит и мычит протяжно, лежит и мычит. А если к нему ближе подходишь, еще сильнее мычать начинает. Я прямо опасался приблизиться, ведь такие звуки нечеловеческие он издает, что, думаешь, сейчас дух испустит… И Андрей говорит, все восемь лет так, без изменений в лучшую или худшую сторону. Бедняга, что за ноша…
Мы оба обернулись к Богомолову.
«Зато живой, – подумал я. – Зато знаешь, где он, что с ним. Зато не бросал тебя. Черта с два он бедняга, да еще с моей Аней под мышкой!»
Подали