И князь поднял свой бокал, выпил, опустился в кресло и указал на дверь, показывая, что разговор окончен.
Когда военные вышли, прошли на выход к набережной, один из них вдруг сказал:
– А ведь он прав. Он убьёт Манина, и мы, как бы будем виноваты в этом!
И все, как по команде, остановились и переглянулись.
– Ничего, – проговорил один из них. – У нас еще есть пять выстрелов, и чья – нибудь рука станет рукой возмездия злодею.
5.
Двое из них играли в шахматы, а другие трое как бы наблюдали за ними, хотя и без особого взгляда было заметно, партия не складывалась. Все нервничали, но старались не выдавать и высказывать эту нервозность.
Прошло, более пяти часов, как стало известно, что Манин освобожден из – под ареста и Романцев немедленно вызван им для решения вопроса о сатисфакции. При малейшим движение и шорохе за дверями, друзья с надеждой смотрели на них, но никто не входил.
Романцев появился бесшумно, совершенно неожиданно и, не дожидаясь вопросов, устало опустился в свободное кресло.
– Что, Павел, ты нашел его? Что так долго? – набросились на него друзья.
– Да, – ответил Романцев. – Это ничтожный человек, конечно, знал, что мы будем его искать, и нарочно скрывался, а затем заставил два часа ждать приема! Но все решено, все решено, господа.
– Так что, мы теперь как бы обязаны вам, поручик? – сказал старший из офицеров и, указывая на небольшую корзину в углу, прибавил. – Друзья, ну – ка это на стол, я принес нечто совершенно для вас интересное!
Корзину поставили на стол, и крики восхищения наполнили комнату при виде изобилия и щедрости боевого товарища. Очень скоро все содержимое было разложено на столе и вино разлито в бокалы.
– Павел, дружище, – крикнул один из друзей Романцеву. – Хватит отсиживаться, мы все понимаем, ты устал, но ты должен подойти, ибо первый наш тост будет за тебя!
Поручик встал, однако к столу не подошел.
– Друзья мои, ваши хлопоты напрасны. К сожалению, я не разрешил вашего вопроса.
– Как? Почему?! – воскликнули все, сидящие за столом.
– Вот почитайте условия, – сказал поручик и бросил бумаги на стол.
Кто – то поднял их и стал читать, остальные окружили его плотным кольцом и тоже читали и тот, кто начал читать первым, вдруг вскричал:
– Боже мой! Боже мой!
Он отошел от стола, остальные, очевидно, дочитав бумаги, также отодвинулись от стола. Отчаяние и сожаление было написано на их лицах.
Они долго молчали.
– Семь метров! – сказал затем один из них. – Они будут стреляться с семи метров! Семь метров – это ведь верная смерть! Быть может, он это сделал из – за нас? Нам не нужно было говорить о своем вызове?! А теперь он не оставил нам никаких шансов!
– Нет, господа, –