– Да ты наглый, до беспредела! Мама тебя явно переоценила.
– Ага, все-таки, мама! Значит, ты – ее ненаглядная дочь Ольга? Правду говорят, родительская любовь слепа, – не удержался от ответной колкости Макс.
– Ой-ой-ой! Смотри, не лопни от самодовольства! Второй раз повторяю: уходи по-хорошему. Здесь тебя никто не ждет.
– А вот это я хотел бы услышать от самой Маргариты.
– По-моему, здесь клинический случай, – девушка театрально закатила глаза. – Она не хочет с тобой говорить, неужели непонятно?
– Непонятно. И я хочу, чтобы она мне объяснила. Поэтому буду ее ждать, во сколько бы она не пришла. И перестань грубить старшим – ты плохо воспитана. – Не обращая внимания на онемевшую от изумления Ольгу, он взял пульт дистанционного управления и включил телевизор.
Обретя дар речи, юная хозяйка злорадно усмехнулась: – Долго сидеть придется, не выдержишь! Только не вздумай копаться в вещах, – строго предупредила она его, покидая комнату, – я знаю номер твоей машины.
Предоставленный сам себе, Макс огляделся по сторонам. Стандартная «двушка» – все просто и лаконично, при этом аккуратно и со вкусом. Мебель не самых последних моделей, однако, функциональная и удобная. Черно-белый минимализм интерьера оживляли яркие детали, внося нотку комфортной расслабленности, и вместе с тем не препятствующие динамичному движению вперед. Не обволакивающее ленивое бездействие, а этакий временный перерыв на отдых. «Ну что же, вполне соответствует независимой натуре Марго», – с удовлетворением подумал Макс, возвращаясь мыслями к владелице квартиры. «Что она там говорила про свою работу? Банковская сфера? Даже дежурный кассир – операционист, и тот уже должен быть дома. Если только не предупрежден о непрошеном госте.... Но почему она не хочет со мной говорить? Где скрывается, и с кем?» – Макс невидящими глазами смотрел в телевизор, а ревнивый холодок медленно заполнял душу. Он перебирал последние минуты их встречи, и искал малейшую зацепку, которая помогла бы объяснить молчание Марго. Заново воспроизводя ее слова, ее взгляды, ее интонации, он почувствовал, что что-то упустил из виду. Какие-то мимолетные движения, некоторая недосказанность, секундные колебания в поведении женщины скрывали за собой тайну, куда ему был доступ закрыт. Чувство опасности, возникшее на интуитивном уровне, поглотило ревность и прочно обосновалось в душе.
Макс не знал, сколько прошло времени, прежде чем Ольга вновь вернулась в комнату.
Повернув голову, он не сразу признал в девушке, плюхнувшейся в кресло у противоположной стены, экстравагантную девицу, встретившую его на пороге. Смыв экспериментальный макияж, и пригладив встопорщенные волосы, взору мужчины предстал большой напуганный ребенок.
– Мама сегодня не придет. Она в больнице.
Пульс Макса резко участился, ему стало трудно