– Романо, ты брал секатор и лопату? – я чувствовал себя глупо.
– … – Романо улыбнулся и протянул мне бутылку.
– Нет. Я не буду. Ты же не брал лопату, да? Тебе же она и не нужна. Тебе вообще ничего не нужно. Только бутылки. Откуда ты их берешь? Кто тебе их приносит? Как давно ты здесь? Что ты здесь делаешь? Кто ты вообще такой, Романо? Зачем я к тебе пришел?
Это было очень глупо. Я задавал эти вопросы себе, будучи уже далеко от Романо, и искал Пражку. Пражка не всегда был на ферме. Вообще неизвестно, кто здесь был всегда, кроме меня. Но я был уверен: сегодня Пражка здесь.
– Пражка, ты брал лопату и секатор?
Пражка кормил барана. Я вспомнил свой вопрос про барана. Но сейчас мне надо было выяснить, где лопата.
– Зачем они мне?
– Значит, остается Маунти. Пражка, ты знаешь, как мне найти Маунти?
Пражка недоуменно посмотрел на меня, помолчал.
– Я думаю… думаю, ты можешь найти его у себя.
– Где у себя?
Пражка продолжал испытующе смотреть на меня и держать раздражающе длинные паузы.
– Ну там же, где ты нашел его, когда приехал, – опять пауза. – Комната рядом с кухней. Она открыта. Ты проходишь ее каждый день.
Я пошел обратно. Открытая комната? Почему я не помню? И почему Пражка так смотрел? Может, я должен что-то знать? Я зашел в дом. Мимо кухни по коридору, справа проем, потом двери в комнаты, и в самом конце коридора… стоп! Проем? Я развернулся. Действительно, всегда проходил мимо. Всегда казалось, что здесь какой-то чулан или техническая комната – там было так темно, грязно и пыльно. Я заглянул. Не может же здесь кто-то жить?
На грязной большой низкой кровати лежало помятое покрывало, на котором лежал голый Маунти. Бледно-белый на грязно-темном.
Я первый раз видел Маунти. Но я всегда его видел.
Сейчас я старался не смотреть туда, куда не надо было смотреть. Куда люди обычно смотрят, если человек одетый, – они бросают туда взгляд или нет? В лицо я тоже старался не смотреть. Почему-то мне было страшно встретить его взгляд, и, поискав глазами точку опоры, я стал смотреть сквозь лицо. Мне казалось это неестественным, но так лучше.
– Маунти, ты брал мои секатор и лопату?
– Кто тебе сказал, что они – твои?
– Пражка мне их дал, чтобы я корчевал рову. Мне они нужны. Если ты их брал – верни, пожалуйста.
– Кто тебе сказал, что они твои?
– Я не говорил, что они мои. Я говорю, мне их дал Пражка.
– Они не твои. Они – мои! – Маунти смотрел в потолок. А я не удержался и бросил взгляд туда, куда не надо было смотреть. Что я там ожидал увидеть? Чудо? Маунти поймал мой взгляд, победно улыбнулся, и я почувствовал себя виноватым, мне стало досадно. Как будто он поймал меня за чем-то неприличным. Как странно – человек ведет себя аморально, но вдруг твой единственный брошенный взгляд или слово заслоняют всю его аморальность и забирают ее себе. И теперь ты – главный виноватый.
– Это