– Поехал на встречу с народом. Опять скоро выборы, – пояснила она подруге.
Улица, где провалилась машина, была неподалеку от центра, и в приемной еще не закончилось аханье, когда вепрем в нее ворвался Начальник. Оставив грязный след на красной дорожке, он проскочил в кабинет и скомандовал по селектору:
– Коммунальщиков всех ко мне! И дорожников! Живо!
Собравшись по срочному, люди хмуро толпились в приемной, предчувствуя крупные неприятности. Старший из них, пошептавшись доверительно с секретаршей, сокрушенно качал головой.
– Идемте, что ли, – произнес он обреченно, когда подошли все, кто был вызван.
В кабинете их встретил начальственно-львиный рык. Хотя это и был элемент устаревшего метода руководства, осужденного всеми, в данном случае он все-таки был оправдан: предстояло вдолбить в задубевшие головы подчиненных важную мысль о том, что негоже работать им так, когда даже Большие Начальники начали падать в открытые ямы, как таежные звери.
Видимо, это давалось с трудом, так как даже через двойные, звукогасящие двери уже больше часа слышалось что-то, похожие на стук сваебойного молота. Разъяренный Начальник вымещал свою злобу за парализующий ужас, который охватил его там, на заброшенной улице, когда незнакомые люди кучкой пошли к его черной машине с непонятными ему целями. Но он не хотел, чтобы эта причина его состояния была распознана или заподозрена кем-то. И он кричал, что он выше всех частных случаев, кто бы не становился их жертвой, что он видит в них, как в той капле океанской воды, всю мерзость и муть, имевшие место быть в масштабах данного города.
На головы вызванных падали емкие слова:
– О людях забыли! О тех, кто вас кормит! Не город у вас, а свинюшник! Только центральную улицу лижете!
Закончил же он таким аккордом упреков и наставлений, что, казалось, назавтра весь город преобразуется, будет и мыться, и чиститься. На улицы выйдут колонны опрятных рабочих и с хорошими песнями будут прокладывать трубы, заделывать течи, закрывать открытые люки. За ними поедут самосвалы… Все, даже самые дальние переулки будут покрываться асфальтом.
Разрядившись, Очень Большой Начальник почувствовал облегчение. Он побарабанил пальцами по столу, осмыслил критически свою речь и нашел, что было все правильно. Резковато немного, но правильно. Вопрос был поставлен масштабно, выводы значимы. Контроль за делами он оставил себе. Кажется, все предусмотрено.
Однако, в его подчинении служили очень тонкие люди. Они грамотно прочитали тот случай и дружно обругали шофера.
– Подобное не должно повториться! – погрозил ему кулаком Заместитель Начальника.
Через месяц Очень Большому Начальнику, на новой машине, с новым шофером, опять пришлось пересечь злополучную улицу. Все здесь осталось по-старому. С прощальным укором смотрели на мир