Артес размышлял, стоит ли ему последовать примеру Ладимира. Проводник ничем не рисковал, ложась так близко от лошадиных копыт: Бешеный даже переместил ноги, чтобы хозяину было удобнее. Но вряд ли Гнедой будет столь любезен…
Всё-таки он тихо подошёл к Гнедому и лёг рядом. Конь не протестовал; он не протестовал даже тогда, когда Артес осторожно накрылся краем плаща. Артес, радуясь, что нашёл-таки общий язык с лошадью, заснул. Минувший день утомил его не столько физически – нужно было что-то существенно большее, чтобы Артес действительно почувствовал себя уставшим, – сколько обилием новых впечатлений и необходимостью держаться настороже, так как Ладимир отнюдь не внушал доверия.
Что касается Гнедого, то его неожиданное добродушие было вызвано не симпатией к седоку, а всего лишь свойственной ему практичностью. Вместо одной грелки в виде Бешеного с одного бока он получил дополнительную грелку в виде Артеса с другого.
Выехали на рассвете и подвигались неспешным, но скорым шагом. Иногда, для разнообразия, Ладимир пускал Бешеного рысью и галопом. Гнедому не доставляли удовольствия эти пробежки, и он нехотя следовал за своим резвым товарищем, как можно дольше стараясь не ускорять аллюр.
Ладимир был очень молчалив, и это его качество отнюдь не способствовало сближению с Артесом. Если быть точнее, то Ладимир был молчалив именно в отношении своего спутника. Иногда для собственного удовольствия он пел длинные, тоскливые, заунывные песни с немыслимым количеством повторов. Проводник обладал на удивление хорошим голосом, но его тягучее пение поначалу раздражало Артеса. Правда, уже к вечеру он привык, благо по пути было на что отвлечься.
Его удивляло то, что птицы и звери в этих краях, казалось, ничего не боялись. Синицы садились Ладимиру на плечи, порой к нему невесть откуда вылетала сова или ворон. Лоси спокойно проходили мимо, изредка останавливаясь и благодушно рассматривая путешественников. Кабаны перекапывали дёрн, не обращая никакого внимания на всадников; только вожак коротко взглядывал на них и возвращался к своим делам. Зайцы бесстрашно проскакивали под самыми ногами лошадей, чем доставили Артесу немало неприятных минут – Бешеный равнодушно относился к забавам длинноухих, а Гнедой каждый раз закидывался, и Артес постоянно тратил время на то, чтобы его выровнять. Один раз в кустарнике промелькнула пятнистая шкура рыси.
Вечером, на закате, всадники медленно ехали по затихшему лесу, выискивая место для ночлега. Ветер улёгся, замолкли неугомонные синицы. Было пасмурно и неуютно, сгущались сумерки.
Артес заметил впереди огонь костра и остановил коня.
– Кто там может быть? – шёпотом спросил он у проводника.
Ладимир и не подумал останавливаться.
– Атроксы, – ответил он. – Хотя это их земля, здесь они