Подхорунжий подъехал на шарабане к стоянке и, встав на его ступеньку, объявил:
– Кому на Палканди?
К шарабану потянулись пассажиры.
– Теперь смотрите! – сказал Василий.
Проходя к шарабану мимо стоящего немолодого, тяжело дышащего, потного подхорунжего, пассажиры опускали в его протянутую руку кто пару лир, а кто и вовсе несколько курушей.
– Мерси! Спасибо! – кланялся каждому подхорунжий.
– Вот так, ваше превосходительство, здесь достаются русским деньги, – сказал Василий.
После того как загруженный пассажирами шарабан тронулся, подхорунжий подошел к своим товарищам, стоящим под стенкой пароходного агентства, молча раскрыл ладонь, показывая свой заработок. Потом сунул деньги в карман.
Это была новая профессия, которая здесь еще даже не успела приобрести название. Она возникла в связи с наплывом в Константинополь беженцев не только из России. Просто россиян оказалось здесь несколько больше.
В поисках заработка, не имея за душой никакой другой профессии, кроме виртуозного владения саблей и револьвером, они оказались невостребованными на турецких берегах. И тогда в поисках заработка они ринулись в сферу услуг, для которой не нужно было владеть никакой профессией. Задача была – обогнать своих товарищей и первым завладеть шарабаном или кабриолетом, перепродать его ожидающим пассажирам, получив за эту мизерную услугу такую же мизерную плату. Но это было все равно лучше, чем ничего. На эти крошечные деньги можно было худо-бедно жить.
Василий поднял глаза на Слащёва, тихо спросил:
– Надеюсь, ваше превосходительство, вы не станете добывать деньги таким способом? У вас хоть на первое время что-нибудь есть?
– Забудь, пожалуйста, про «превосходительство». Его больше нет. Все! – сказал Слащёв. – А насчет денег… Были у меня «керенки», я выбросил их в море. Должно быть, уже подплывают к Севастополю.
– И как же вы собираетесь здесь жить? Я уж не спрашиваю где?
– Пока не знаю.
Слащёв понимал, что у этой задачи нет решения, и если не случится чуда, ему и в самом деле придется примкнуть к подхорунжему Волкову и полковнику Сахно.
Василий сунул руку в карман и достал оттуда небольшой сверточек.
– Вот! Возьмите!
– Что это?
– Деньги. Только турецкие.
– Не нужно! Что-нибудь придумаю, как-то обойдусь, – насупившись, стал отказываться Слащёв.
– Вы-то обойдетесь, а как дите? Пока что-то придумаете, время пройдет. А Марусю раз шесть в день кормить надо, а то и чаще. А тут тех денег в аккурат на молоко, – настаивал Василий. Он сунул деньги Слащёву в руки и тут же извиняющимся голосом торопливо добавил: – Вы извините меня, Яков Александрович,