Через пару дней отец пошёл на поправку. Он уже чаще вставал с постели и ходил по комнатам, продолжая раздумывать о своём. Каждый раз, когда Иса встречался с ним взглядом, он читал в его глазах ожидание. Так прошла неделя и однажды утром, стоя у зеркала с покрытым пеной подбородком, Иса задержал руку с бритвенным станком. Он стоял так, задумавшись, пока не разрешил для себя давно мучивший его вопрос. В тот день он бриться так и не стал. А ещё через сутки Сулейманов уже стучался в ворота Бабиева. Казначей, не задавая лишних вопросов, предоставил всё необходимое и объяснил, как именно нужно устанавливать мину и пользоваться дистанционным управлением. Он также назвал количество долларов, которые выплатит, если ему удастся этот фугас хотя бы взорвать.
– Ну а если кого-то из русских зацепить удастся, то расценки вдвое увеличиваются. – добавил он – Ну ты знаешь, наверное.
Иса, как и все другие в селе, конечно знал. Он рассеянно кивнул и пошёл, явно тяготясь своей ношей. Домой мужчина вернулся мрачнее заволакивающих небо туч. А вечером, сидя за накрытым столом, он увидел довольные глаза отца.
Этой ночью Иса спать не ложился. Когда всё село утихло и плотный туман окутал землю, он ушёл из дома и появился только под утро. Наскоро перекусив, он долго ходил по спальной комнате, пока в кроватке беспокойно не заворочалась дочь. Мадина, сомкнувшая глаза лишь с приходом мужа, пробудилась. Она некоторое время баюкала захныкавшего ребёнка, и когда девочка снова спокойно засопела, бросила внимательный взгляд на замеревшего в углу Ису. Тот продолжал молчать и она, забравшись под одеяло, повернулась к стене. Утром, когда полностью рассвело и пролегающая через село дорога оживилась, Сулейманов завёл автомобиль, и через несколько минут уже ждал, сидя за рулём, остановившись в тупике у самой окраины. Ждать пришлось недолго. После промелькнувших мимо девяти легковушек и двух автобусов, со стороны окопавшейся в поле роты показалась боевая машина пехоты. Она буксировала водовозку и медленно приближалась к оставленной у дороги метке. На броне, нахохлившись, словно воробьи в непогоду, сидело четверо солдат, а из открытого люка высовывался шлемофон механика.