Собрание оживилось. Только что спавшие комсомольцы, вдруг резво, перебивая
друг друга, заговорили. Кто-то рвался к микрофону. Кто-то кричал, забравшись на спинку стула. Секретаря вытолкнули из президиума. Президиумный стол завалили на бок. Красная, сброшенная со стола, скатерть напоминал лужу крови.
– Товарищи! Товарищи! – Безнадежно требовал Быльников. – Соблюдайте регламент. Но его никто не слушал. Все превратилось в сплошной шум и рев – угрожающий
смести все на своем пути.
Наконец, все высказались, устали, градус спора упал до нулевой отметки, в зале наступила тишина.
Секретарь А. Быльников поправил галстук. Застегнул пуговицы на жилете
«польской тройки» и, выпив полный до краев стакан воды, и сказал, вытирая платком мокрые губы:
– И какое решение мы вынесем по второму вопросу? Предлагайте.
– Да, влепить ему общественное порицание – предложил визгливый женский голос, —
и по домам!
– Правильно. – Поддержал ее стройный гул молодых здоровых глоток. – Домой! Домой!
– Кто за то, что бы поставить на вид товарищу Смелякову его поведение, прошу поднять руки.
Зал дружно взметнул, к огромной хрустальной люстре, что висела на потолке, свои молодые крепкие руки.
– Кто против?
Яблонский встал с места:
– Я против.
– Так и запишем. Один против. Товарищ… Секретарь почесал затылок, – повторите вашу фамилию и имя отчество.
– Яблонский Григорий Ильич.
– Прекрасно, Григорий Ильич, так и занесем в протокол. Против Яблонский Г. И. На этом, товарищи, собрание объявляется закрытым.
И в туже минуту члены ВЛКСМ, что табун молодых жеребят, толкая друг – друга, подкалывая и хохоча над собственными шутками, помчались на всех парах к выходу.
– А вы, товарищ Яблонский, – перекрикивая толпу, обратился к Григорию секретарь,
– задержитесь на минуточку.
Когда все вышли, Григорий встал с кресла и направился в президиум. Ни секретаря, ни членов там уже не было. Точнее, остался только один член, но назвать членом высокую белокурую сероглазую красавицу… да отсохнет тому язык.
Яблонский, как только вошел в зал, еще перед началом собрания, так сразу положил на нее глаз.
Красавица, складывая красную пострадавшую от коротко восстания простынь, отрекомендовалась:
– Татьяна Алькова.
«Татьяна, как мою несостоявшуюся тещу. Подумал Яблонский. Сейчас начнет размазывать меня по стенке. Такая может…»
– Это я попросила секретаря вас задержать. Простите, как вас зовут?
– Григорий Яблонский.
– Очень приятно. – Девушка протянула руку и эротично улыбнулась. Она вообще была весьма эротична и скорей напоминала девушку с обложки «Playboy», чем члена президиума комсомольской ячейки НИИ.
– Я вот, что