А на открытом экране заброшенного мобильника уже погасло прочитанное сообщение от «неизвестного».
И никто не мог предположить, что «неизвестный» не мчится домой, как передала эсэмэска, а сидит под дождём во дворе дачного дома на краю соснового леса, в водительском кресле нового здоровенного джипа. И только что озябшими пальцами он в режиме Т9 набрал две строки на экране одного из пяти путешествующих с ним мобильников и тем самым отправил в блок свою совесть с её надоедливыми угрызениями.
Руки побелели, сжимая руль, морщины нахмурили лоб, но глаза были закрыты. В голове крутились мысли, ударяясь о виски: «Поди найди другого идиота, который западёт на твои тридцать семь, и лепи из него подкаблучника. Я – пас!..»
Сердце стучало, как метроном, аккомпанементом дикого танца мыслей. Уехать, забыть, раздавить. Рука тянулась к зажиганию, но ключ не подчинялся ослабевшей руке. На ресницы и веки с мокрых волос падали холодные капли. Профессорский свитер не грел, только рёбра покалывал и кусал запястья. Можно было не сомневаться, что Катерина Аркадьевна связала его из собачьей шерсти. Катерина Аркадьевна в его мыслях покачала головой: «Нет! Из козьего пуха». И мысли «Валерочки» сбились с ритма, заданного метрономом.
«А знаете, Валерочка, у меня есть дочь, вы так похожи, даже имена одинаковые… Как устроена ваша голова? Вы знаете всё на свете… Чудная фотография, чудная фотография… чудная фотография… Вам нет равных, Валерочка, доверяйте только себе…» – зазвучал из воспоминаний голос Катерины Аркадьевны.
Ноги, обутые в дорогущие итальянские туфли, ударили не по педалям, а по двери джипа. Зверь рявкнул от обиды и уставился на хозяина, который опять бросил руль и ключи. Вот он включил ручную фару и начал прокладывать путь к веранде.
Сценарий десятилетней давности не повторился. Он не ушёл в мёртвую петлю времени длиною в четыре года разрыва отношений, а просто покачался на тренажёре в устойчивом штопоре и сел на прежнюю траекторию, которая пересекает дачный дом на краю соснового леса. Но новый здоровенный джип представления не имел о фигурах пилотажа, проделанных его хозяином в прошлом.
VI
Под зонтиком мокрой крыши дремлет сосновый дом. Его потолки обнимает сырость и сползает по стенам. Хозяйка не спешит протопить остывшую печь, и сама разводит сырость на родительской кровати.
«Тайная возлюбленная сильного мужчины, у которого злая, глупая и больная жена. Как нелепо. Развлекалка для чужого мужа. А дальше что? Одинокая старость пенсионерки-любовницы, плохой матери, руководителя самого маленького институтского звена, и то благодаря авторитету отца». Тошнота сдавила горло. Веки отекают, нос распух. «Скоро зубы начнут выпадать от старости…»
Когда идёт дождь и разбухает сосновый брус, дверь в спальню открывается с трудом, но победившему собственную гордость ничего не стоит