В деревне Васильев первым делом допросил начальника станции Лукина, ничегошеньки о похищении трупа не знавшего. Затем допросил Ульяну. Та запираться не стала, разревелась и призналась, что, действительно, было:
– Бабка мне и говорит: приведи мне лошадь с волокушей и лопатой. Демьянушка и пошел: как ослушаешься? Ой, а что ему теперича будет?
– Да посодют его года на три, всего-то делов! – равнодушно отмахнулся старлей.
Ульяна зарыдала в голос.
Третьим допросили Федотыча, путевого обходчика. Он показал могилу. Та выглядела не вызывающим подозрений холмиком, в ногах торчала фанерная табличка.
– Копай! – приказал Васильев.
Федотыч, покряхтывая, быстро выкопал рыхлый грунт. Тела в могиле не было.
– Ясно! В самом деле, похитили! – пробормотал старлей, – Ну, что ж, бойцы! По коням!
Федотыч, принужденный показывать дорогу, повел их в тайгу.
Еле заметная тропа вилась между деревьями, кое-где пропадая и снова появляясь. Пришлось пересекать несколько распадков, в которых было сыро и сумрачно, и несколько каменистых осыпей, на которых было легко подвернуть ногу. Команду весело жрали молодые, а потому задорные и голодные комары. Все отмахивались и ругались, один Федотыч не обращал на насекомых внимания.
– Далеко ещё? – поинтересовался Васильев, тяжко отдуваясь после очередного подъёма.
– Да, полдороги, пожалуй, прошли…
В этот момент Терещенко, шедший первым, сдавленно вскрикнул и остановился.
– Что там? – насторожился Васильев.
– Медведь… – шепотом ответил бледный, как портянка, боец.
И верно, метрах в пятидесяти на поляне стоял здоровенный мишка и подозрительно всматривался в людей.
Второй боец, Паклин, тоже вскрикнул и показал дрожащим пальцем назад. Все оглянулись. Там стоял другой медведь, ещё больше! И ближе!
«Окружили!» – похолодел Васильев, прикидывая шансы на спасение.
Ни вправо, ни влево было не уйти: тропа пролегала между двух невысоких сопок.
– Оружие к бою! – скомандовал он яростным шепотом, пытаясь расстегнуть кобуру ТТ.
Бойцы вскинули винтовки, но от этого было мало толку: стволы тряслись, как коровьи хвосты. Замерший в неловкой позе Федотыч медленно покачал головой и одними губами шепнул:
– Не стрелять! Это оборотни!
Васильеву, члену ВКП(б), а, значит, атеисту, сделалось дурно.
Противостояние продолжалось долго, минут пять. Затем медведи разом исчезли. Вот, только что были – и нету их! Команда шумно перевела дух.
– В штаны никто не наложил? – заботливо, по отечески осведомился командир.
– Я… немного… – виновато признался Паклин, – Я сейчас!
И скрылся в кустах.
– Это Комарихи дела! – дрожащим голосом заявил Федотыч, –