– О! Они на задницу садятся и как на санках скользят, передними ногами перебирая. Копыта широкие, в тарелку величиной, глубоко не погружаются. А твоему лосю просто не повезло…
На десятый день они вышли к реке. Не очень широкой, так, футов триста.
– Вот он, Васюган! – повел рукой лесник, – Если по нему плыть, то в Обь попадешь, а по Оби в океан. Пять тысяч верст.
– Сколько это в милях, Григорий? Я в верстах и километрах не очень!
– Г-м… Сейчас… Более трёх тысяч, точнее не скажу.
Джим впечатлился.
Шитик нашелся в часе ходьбы вниз по реке. Длинная, в двадцать футов лодка, похожая на каноэ. Борта были густо промазаны смолой, поэтому на дне было сухо. Григорий, повозившись, укрепил крышу из оленьих шкур. Получилась каюта, вроде цыганской кибитки, в которой можно было с комфортом спать даже в дождь. На дно шитика настелили мха и лапника. На носу в специальном креплении имелся очаг, чтобы можно было готовить, не приставая к берегу. Ну, все удобства!
Лесник оттолкнул лодку от берега, ловко перелез через борт и занял место на корме у руля.
– Давай, Егор, бери весла! Ты, вообще, когда-нибудь греб раньше?
– Ну, а как же!
Джим быстро приноровился к гребле. На реке было легче, чем в океане, хотя весла были длинные и неуклюжие. И-раз, и-два! Шитик выплыл на середину реки.
– Ну, вот! Через три дня будем на месте! – удовлетворенно улыбнулся Григорий, – Ты не надрывайся, греби спокойно, а то быстро устанешь. И не брызгайся!
Джим, поймавший правым веслом «краба», смущенно потупился.
Река, как и лес, была нескончаемой и монотонной. Час за часом Джим греб, мечтая увидеть хоть что-нибудь новое: скалу, например, или пороги, пусть даже водопад, но пейзаж не менялся: все тот же редкий, унылый лес по берегам, да серая лента реки. Прямо, не за что взгляду зацепиться! И здесь, in the middle of nowhere (посреди неизвестно чего, – англ.), ему придется жить неизвестно сколько? Сия мысль не вдохновляла… Единственная надежда была на то, что он сумеет подружиться с людьми, к которым его вез Григорий.
Вечером, на закате, лесник направил плавсредство к берегу.
– Огонь разведи, а я рыбки наловлю на ужин! – велел он, готовя удочку.
Джим развел в очаге небольшой огонь и повесил на рогульках котелок, зачерпнув воды из реки. Вода была чистая, нисколько не пахшая болотом. Не успел котелок вскипеть, как на дно шитика плюхнулась крупная, фунтов на шесть, рыбина. Она яростно била хвостом, угрожающе разевала зубастую пасть и шевелила дугами жабер.
– Таймень, – обозвал сие животное Григорий, стукая его по голове поленцем, – Из него уха добрая!
Ловко почистив и выпотрошив рыбину, он положил куски нежной, жирной плоти в закипающую воду. Посолил. Добавил одну из немногих оставшихся луковиц и перловой крупы. Бросил несколько горошин черного перца, а также листик лаврушки. Листик, кстати, был долгоиграющий, многократного использования. После каждого приготовления похлебки лесник