– Сильная, значит, бабка! – вздохнул зять больной тёщи, отпивая пива.
– Сильная, ещё какая! Люди говорят, даже колдовать умеет. Только те, кто к ней за колдовскими делами ходит, никогда не рассказывают.
– Так уж и колдует! Колдовство – это мракобесие, опиум для народа.
Демьяну стало обидно.
– Мракобесие, говоришь? А зачем ей покойников из могил выкапывать, ежели не для колдовства? – запальчиво выпалил он.
– Каких-таких покойников? – насторожился габардиновый костюм.
– Таких! В прошлом годе с арестантского поезда двух покойников сняли, так мы с Федотычем по приказу товарища Лукина их похоронили. Один татарином оказался, мы его на кладбище закапывать не стали, а за оградой, значит. А наутро Комариха пришла и говорит: выкапывай, он мне для опытов нужен! Ну, я и выкопал…
Тут Демьян прикусил язык, сообразив, что об этом рассказывать зарекался.
– И, что? – с интересом прищурился собеседник.
– Ничего. Забудь, слушай.
Внезапно перед слегка уже осоловелыми глазами Демьяна возникла красная книжечка.
– Капитан МГБ Афиногенов! Вы задержаны, гражданин Пастухов! Придется подробненько вспомнить и рассказать о похищении трупа. Расплачивайтесь!
Мгновенно возникший официант положил на столик счёт. Денег не хватило, пришлось снимать сапог и выколупывать слипшиеся купюры из портянки. Официант брезгливо покривился, но деньги взял. Рядом уже ждал неизвестно откуда возникший милицейский сержант.
– В Омске разберемся! – многозначительно пообещал Афиногенов.
Демьяна увели и заперли в маленьком служебном купе. Рассудив, что утро вечера мудренее, он завалился на полку и уснул.
В Омск прибыли к полудню и капитан Афиногенов сдал Демьяна коллегам-милиционерам, поджидающим на платформе. Отвезли в тюрьму, куда же ещё!
Там Афиногенов, усевшись поудобнее за столом, весело предложил:
– Ну, давай знакомиться по настоящему! Фамилия, имя, отчество, год рождения, где живешь?
– Демьян Миронович Пастухов. Тыща девятьсот шестнадцатого. Жительствую в деревне Масловка, Омской области, – угрюмо пробубнил Демьян, с тоской осознавая, что могут и посадить.
Это-то ладно, дело житейское, хотя и неохота, конечно. А, вот, от Комарихи могут быть неприятности похуже. Гораздо похуже! Да-а, как говорится: язык мой – враг мой!
– Куда ехал?
– В Омск.
– Зачем?
– Мне обчество поручило купить того-сего. Ну, галоши, ситец, костюм сорок шестого размера, фикус, баян, грампластинки… Барабан ещё.
– Деньги, значит, у тебя общественные изъяли?
– Ага. Тама и мои тоже, только немного.
– Явка была предусмотрена? Где?
– Чево? – не понял Демьян.
– Я спрашиваю, где ночевать собирался?
– А! У бабы Насти, она тётке Лукерье сродница. То ли золовка ейная,