– Человек, у которого болит внутри, всегда делает музыку погромче, уж так он устроен! Женщины любят, когда ими восхищаются. От меня же не убудет, а Кэрол приятно, – отмахнулся я от беспочвенных подозрений сына. – Согласись, она очень хорошенькая и далеко не глупая.
– По мне, так обычная. Ты не увиливай от ответа, едешь со мной или так и будешь теперь жить затворником? – не отступал Джим.
– Возьми с собой Тэда или Оливера. Оставь старика в покое, – взмолился я.
– Пап, тебе надо встряхнуться, не хорони себя в этих стенах раньше времени. Мы так давно не выбирались с тобой куда-нибудь вместе, – Джим, не сводя с меня напряженного взгляда, ждал ответ.
– Ну, хорошо, – нехотя согласился я, понимая, что сын прав и, может быть, действительно это будет наш последний совместный выход.
– Вот и отлично! Я планирую поплавать, не хочешь спуститься со мной к бассейну? – поднимаясь из кресла, предложил Джим.
– Идем.
Я последовал за ним, слушая, как он взахлеб расхваливает достоинства «Ferrari berlinetta». Мы миновали светлый коридор второго этажа, стены которого украшали сотни маленьких лампочек в виде прозрачных капелек воды, беспорядочно разбросанных в верхней части стен. В дневное время они создавали иллюзию влаги. В вечернее время их мягкий свет придавал серо-голубым стенам какое-то особое нежное свечение, наполняя пространство чистотой и бодрящей свежестью океана. Это был мой дизайнерский вклад в оформление дома. Таким образом, каждое утро, направляясь к себе в кабинет, комнату для совещаний или в тренажерный зал, бойкотируемый мною последние годы, я получал деловой настрой и заряд бодрости. Коридор правого крыла дома, напротив, был выполнен в светло-зеленых тонах, всё с теми же каплями-светильниками, в этой цветовой гамме уже напоминающими утреннюю росу на листьях растений. В этом крыле располагалась моя спальня, библиотека, джакузи, сауна, – словом, всё то, что должно настраивать идущего по коридору на предстоящий отдых. В холле к нам присоединился Винчи. Он нехотя поплелся следом, осуждающе взглянув на нас, словно говоря: «И хочется вам в такую жару выходить из прохладного дома!»
Бассейн голубым полумесяцем обнимал дом со стороны океана. Его длина составляла тридцать два метра, и задуман он был для тренировок, которые устраивал Джим, приезжая ко мне в гости. Рядом находился еще один круглый бассейн, который предпочитали для своего отдыха менее спортивные люди, к коим относил себя и я. Элизабет, моя вторая жена, установила ряды белых мраморных вазонов с розами, которые лучами отходили от большого бассейна. С высоты птичьего полета хорошо просматривались очертания глаза: круглый бассейн превращался в зрачок, а полумесяц большого бассейна – в веко, и ряды вазонов, словно алые ресницы, окаймляли верхнюю часть века гигантского глаза. При всем моем