В дверь тихо постучали.
– Войдите, – раздраженно позволил я.
Массивная дверь осторожно открылась, и на пороге кабинета появился Патрик. Лицо его было взволнованно вытянуто, он извиняющимся тоном тихо спросил:
– Вы в порядке, мистер Харт? Я слышал, вы очень громко разговаривали, а потом наступила тишина. Простите, если помешал.
– Всё хорошо, Пат. Мисс Новак еще в столовой? – осведомился я.
– Нет, Джим сейчас показывает ей дом.
Я одобрительно кивнул:
– Извинись за меня перед ней, скажи, что не смогу выйти ее проводить и готов завтра в двенадцать продолжить съемку.
Дворецкий слегка наклонил голову, так он всегда давал знать, что распоряжение будет выполнено. Когда дверь закрылась, я опять остался наедине со своими сомнениями.
«А что, если после операции просто сменить себе пол и опять стать мужчиной? Сейчас это многие делают! Уверен, что мне удастся избежать жеманности, свойственной трансвеститам. Я, в отличие от них, буду, как и прежде, ощущать себя мужчиной». На мгновение мне показалось: решение найдено. Рука сама потянулась к телефону. Гудки. Спокойный голос Тома:
– Знал, что ты перезвонишь.
– Знал он, – беззлобно огрызнулся я. – Послушай, Том, – скажи, если соглашусь на этого донора, я же потом смогу сделать операцию по смене пола? – для меня согласиться стать женщиной было то же самое, что признаться лучшему другу: я латентный гомосексуалист.
– Ну, теоретически да, – задумчиво произнес Том. – Но, естественно, не сразу, всё будет зависеть от ее иммунитета.
Я тихо зарычал от бессилия. Всё шло к тому, что надо соглашаться. Том терпеливо ждал моего решения.
– Какая хоть она? – чувствуя себя глупо, не удержался я от вопроса.
– Тридцать четыре года, мексиканка, рост выше среднего, но длина позвоночника соответствует нашим критериям, среднего телосложения. Она после автомобильной аварии уже два года находится в коме. Родители погибли, есть только бабушка, которая больше не может оплачивать услуги клиники.
Всё мое естество сопротивлялось, и не могло заставить себя согласиться.
– Спасибо, Том, мне необходимо подумать, – еле слышно прошелестел я и положил трубку.
Новая информация лихорадочно пульсировала в измученном сомнениями мозге. «Тридцать четыре года. Какой замечательный возраст! Боже мой, но как появиться перед сыном в таком виде? А на собрании акционеров? Да я стану посмешищем! Они будут пальцем показывать и шептаться за моей спиной.»
Я