– Что? – не расслышал Оливье. – А! Он самый!
Оливье отхлебнул из бутылки кока-колы, которая неизвестно как попала ему в руки. Я продолжал рассматривать револьвер: грубоватый, даже слегка топорный дизайн, тридцать восьмой калибр, светлый корпус с резиновыми накладками на рукоятке. Чуть позади барабана – гравировка в виде букв «O.P».
Оливье свернул на дорожку, ведущую от отеля к пирсу.
– Ну как, понравился? – поинтересовался Оливье, заметив, что я положил револьвер в лоток под лобовым стеклом. – Подарили на днях. Постреляем вечерком?
– Я бы с удовольствием, но что-то голова побаливает.
– Да вы прямо как моя жена! – захохотал Пирсон. – Да не смотрите так! Я шучу! Может, тогда балет? У меня новый диск с «Щелкунчиком»! Ваша, русская классика. Приходите в подвал. Экран – два метра! Звук – хай-энд!
– Обещаю подумать.
Пирсон практически с самого нашего знакомства норовил затащить меня на одно из своих семейных мероприятий. Думаю, как и многие состоятельные люди, Оливье тяготился комплексом счастливчика и пытался доказать себе, что разбогател не благодаря удачному стечению обстоятельств, а в силу выдающихся умственных способностей. Чтобы убедить самого себя в их наличии, Пирсон стремился к общению с теми, кого считал интеллектуалами. К несчастью, на Алакосо меня (разумеется, незаслуженно) причислили именно к этой категории.
На месте Оливье я бы не терзался подобными сомнениями. Не все согласились бы с тем, что Пирсон обладает гениальным умом, но в напористости и воле к победе отказать ему было нельзя. Если бы не коварные партнеры, которые в свое время вышибли Оливье из бизнеса, думаю, он владел бы теперь не только Алакосо, но и доброй частью соседнего материка.
Впрочем, и сам остров служил наглядным доказательством незаурядных качеств Пирсона. Благодаря Оливье рыбаки переселились из соломенных хижин в небольшие, но аккуратные щитовые домики, а их дети отправились на материк получать образование. Еще более значительным достижением Пирсона стала передовая солнечная электростанция, плавающая в километре от Алакосо и полностью покрывающая энергетические нужды острова.
Если уж я ступил на зыбкую почву психоанализа, замечу также, что комплекс счастливчика дополнялся у Пирсона навязчивым желанием не отрываться от корней и всегда оставаться «простым парнем». Это толкало его на поистине экстравагантные поступки – чего стоила одна доставка на остров грузовика, на котором отец Оливье работал шофером-дальнобойщиком.
– Так что там Ила говорила про Хелен? – спросил Оливье, ускоряя гольф-кар.
– В полдень они, кажется, собирались поработать в саду. Но Хелен, судя по всему, покинула отель гораздо раньше. Дело идет к вечеру, а девочка так и не дала о себе знать.
– Ила сама должна была отправиться на поиски. Зачем она на вас-то это повесила?
– Я в любом случае собирался на прогулку.
– Ох уж эта Ила! – покачал головой