Бело-серый цвет неожиданно заполнил жизнь. Днем, когда Татьяна пыталась написать что-то для детей и юношества или для детей – юношества, перед окнами остановилась машина скорой помощи. Медбрат выел Колю из задней двери, а уже через минуту Татьяна слушала врача в сером колпаке и белом халате.
– У Вашего мужа были эпилептический приступ. Прямо на лекции. Солнечный свет и мелькание веток и листьев деревьев за окном могли вызвать приступ. Мы даем ему больничный на три дня. А потом надо бы явиться в районную поликлинику.
Татьяна кивала искоса смотря на Колю, тот был стоял низко пустив голову, на искусанных губах запеклась пена и кровь.
– Мы сделали все уколы, – продолжил врач, – но больному сейчас надо лечь в постель. Пусть поспит.
Татьяна откинула покрывало, обнажив бело-серую простыню. Коля послушно, так уходили отчаявшиеся из камеры на допрос, свалился в кровать.
Она выскочила из квартиры вслед за врачом:
– Доктор, – это что?
Врач осторожно прикрыл дверь в коммуналку:
– Это приступ эпилепсии. Сейчас мы ее хорошо лечим, но нужно посмотреть будут ли другие приступы. Возможно, что и не будет. А может быть это вообще случайность. Вы не расстраивайтесь так, мы вообще первый приступ не фиксируем. Он может быть вызван случайными причинами. Переработал человек или на солнце перегрелся.
Доктор участливо сжал руку Татьяны и стал спускаться по лестнице.
В комнате она долго смотрела Колю. Маленький, нескладный человечек в котором не был ничего мужественного был комично обернут простыней. «От великого до смешного» вспомнись ей слова Бонапарта, но в ее жизни не было уже, ни великого, ни смешного. Был стол с замученными листками исписанных строк. И муж – больная опора, надежный как осыпавшаяся каменная стена.
Татьяна присела на кровать рядом с Колей. Ее поразил контраст его серого лица и серой простыни. Такая разница между бывшим и ставшим.
Вечером Коля еще спал, когда он дернулся, рот открылся. Коля затрясся, и изо рта полетела кровавая пена. Эта пена неряшливыми пятнами пачкала серую подушку.
Когда приступ закончился, она схватила себя за виски и долго сидела так. Слом жизни был там – когда в темноте ночи раздался резкий звонок в общую дверь коммуналки и люди с белыми подворотниками заполнили ее жизнь серым цветом.
8
Татьяна сидела на кровати, обняв колени и раскачиваясь взад-вперед. Коля был растерян. Он ходил по комнате. Смотрел на Татьяну. Наконец он решился и спросил:
– Тебе плохо? Ты о чем-то думаешь?
Она посмотрела на него:
– Думаю, неужели все это может так быстро закончиться?
– Что