– Я тоже работаю на себя, – оживилась Милана. – Одна из моих задач – выглядеть безупречно. Разве ты можешь упрекнуть меня в некомпетентности?
Она вызывающе улыбнулась, напрашиваясь на комплимент.
– В этом ты профессионал, – признал Антоний. – Но время у тебя какое-то космическое.
Милана рассмеялась и бодро хрустнула круассаном.
– Потому что я ещё не проснулась, – прожевав, сообщила она.
– Пей кофе, – сказал Антоний.
– Кстати, ты знал, что кофе – это второй по продаваемости продукт в мире. После нефти. Потому что это – энергия для людей.
– Думал, ты в Штатах на апельсиновый сок подсядешь, – сказал Антоний, не желая признавать большую осведомлённость сестры пусть даже в этом кофейном вопросе.
Милана улыбнулась.
– Американское «апельсиновое утро» – блестящий пример эффективной рекламы, – она с явным удовольствием делилась с ним приобретёнными знаниями. – Когда возникла проблема с реализацией апельсинов и соковыжималок, Альберт Ласкер объединил два неликвида и сделал апельсиновый сок одним из символов американского образа жизни.
– И потому ты верна кофе?
– А я сова, которой надо быть жаворонком.
Он рассмеялся.
– Кстати, Тони, насчет Абу-Даби… – Милана отпила кофе и посмотрела на него. – Я не уверена, что справлюсь.
Геолокацию своей волшебной сказки знаю и тщательно избегаю…
– Неуверенные люди не водят Гелендваген, – усмехнулся Антоний.
Милана продолжила магнитить его взглядом, исполненным надежд, но Антоний был непреклонен:
– В машине поговорим. Ты поведёшь.
Она покорно сосредоточилась на завтраке, продумывая аргументы в поддержку своей позиции. Выходя из столовой, Милана вновь споткнулась через бассета Антония, который, как нарочно, всё время попадался ей под ноги. На этот раз она всё-таки потеряла равновесие.
– Упасть, отжаться, молодцом, – одобрил брат, подавая ей руку.
Милана встала и потёрла ушибленную коленку.
– Шутка. Шуточка. Шутёныш. Ну, Брузи, погоди, найду для тебя жену!
Бруствер быстро скрылся из вида, повиляв на прощание умильно виноватым хвостом. Обида растаяла вместе с остатками сонливости.
– Ты что-то хотела сказать насчёт Абу-Даби? – спросил Антоний, когда они сели в Гелендваген.
– Да, Тони, у меня была мысль, я даже хотела серьёзно поговорить. Но после Бруствера всё как-то вышибло, – сердито сказала Милана.
– Обычно вышибает дурь, – отметил Антоний. – А вообще восточная мудрость гласит: твой худший враг не нанесёт тебе большего вреда, чем твои собственные мысли.
После этой фразы они ехали молча.
Мне пора стать той собой, которой я могу быть довольна
Грани бесстыдства чужого любопытства слепят глаза. Раз в неделю я отвечаю на вопросы в Formspring, но уже давно не могу