Учась в институте, Шурочка Панова больше знаний о современном и классическом искусстве, о разных течениях и творческих школах получала именно от Битюгова и тех людей, которые собирались в его мастерской. Здесь бывали художники, скульпторы, музейные работники, барыги, занимающиеся перепродажей старинных вещей, коллекционеры, священники и просто богатые люди, зашедшие к Рему в поисках раритетов. Бывали здесь и непризнанные молодые гении и ребята-краснодеревщики, был даже один таможенник, который считался признанным авторитетом в оценке старинных предметов.
Учеба Шурочке давалась легко, поэтому свободное время она проводила в московских музеях, на выставках, куда проходила всеми правдами и неправдами, часами бродила по Арбату, учась отличать подделки от проблеска таланта. Часто в путешествиях по Москве её сопровождала Лиля Комарова, одногрупница, москвичка, девушка веселая и общительная. Шурочка копировала манеры Лили, старалась говорить, как она, копила деньги, чтобы купить такой же шарфик или сумочку. Их дружба была взаимно полезной: Шурочка была Лилиной палочкой-выручалочкой на экзаменах и зачетах, контрольных и коллоквиумах, а Лиля для подружки-провинциалки стала образцом для подражания. Через два года только очень проницательный человек мог определить, кто из подруг родился и вырос в столице, а кто приехал сюда совсем недавно. Да и дело было не во внешности или манере разговора, а в том, что осталась в Шурочке неподдельная искренность, наивность и готовность удивляться, чего давно уже не встретишь у замотанных вечной спешкой и огромными расстояниями москвичей.
–Шурочка!—кричит Лиля, стоя в самом конце длинного институтского коридора.—Иди сюда!
Шурочке некогда, она набрала книг в библиотеке, альбомов и тащиться с такой тяжестью снова в аудиторию, не хочется. Но обидеть подругу не может.
–Уф,—выдыхает девушка, опуская битком набитую сумку на скамейку.—Что у тебя?
У Лили заплаканные глаза и покрасневший носик.
–Вот,—протягивает она папку с курсовой работой.—Опять не приняла.
–А ты исправила, как она велела в прошлый раз?—спрашивает Шурочка.
Лиля нервно дергает плечом, прикусывает нижнюю губу ровными белыми зубками.
–Да ей хоть как исправь, все равно недовольна.
«Ей»—это Алле Борисовне Перегинец, преподавателю античной культуры, которая требует от студентов точности в изложении фактов, тщательной проработки деталей и достаточно широкого кругозора. Ни того, ни другого, ни третьего в курсовой работе Лили Алла Борисовна не нашла. Для Комаровой несдача вовремя курсовой грозила большими неприятностями, а переделать работу в соответствии с требованиями преподавателя—непосильная задача. Поэтому вся её надежда на Шурочку.
Шурочка