Я удивился, увидев за столом директора женщину. Она удивилась, увидев меня одного. История вновь повторилась: я дал ей номер матери, а потом долго гулял возле кабинета. Меня позвали, изучили документы, приняли, немного поговорили, я дал обещание начать учиться и был отправлен на урок.
Найти нужный кабинет оказалось легче, чем в него войти. Я опять мялся. Минут пять. Черт бы его побрал. Я решительно постучался, громко так, с выражением, и остался стоять истуканом, даже когда услышал “войдите”. Через минуту учительница вышла сама. Я объяснился, меня представили классу. Все смотрели на меня с интересом, пока она говорила, а потом уставились сразу в свои тетради и книги. Им было плевать, чему я порадовался – в таком окружении всегда чувствую себя комфортно. Я прошел между рядами парт прямиком к последней, по дороге рассматривая девчонок, в которых, быть может, влюблюсь. Парочка таких была. Особенно мне понравилась рыженькая за первой партой.
Последняя парта у стены пустовала, поэтому на ней я и расположился. Впереди сидели две девчонки. Слева сидел тщедушный паренек в очках с позолоченной оправой, пялился на меня, почесывая свои темно-каштановые волнистые волосы. Я кивнул ему и погрузился весь в учебу: достал тетрадь, ручку, поглядел на учительницу.
Первый урок пролетел быстро. На перемене со мною никто так и не заговорил. Я сидел, разглядывая надписи на парте: по части сношений с чужими матерями отметились многие; был еще длинный состав вагонов и всякая вульгарщина.
Звонок рассадил всех по местам. Паренек в очках забежал в класс перед учителем и плюхнулся за мою парту, тяжело дыша. На следующем уроке он тоже сидел возле меня. Девчонки все время оборачивались к нам и хихикали. Парни перешептывались, говорили что-то о “прилипале”.
После всех уроков Прилипала увязался за мной. Я был и не против. Один человек меня вполне устраивал, если же рядом терлись двое, мне становилось немного неуютно – двоих вздуть было бы трудновато, если что не так.
Половину пути мы провели молча, но вдруг его прорвало.
– Мир жестоко относится к животным, – говорит. – Мой супергерой может превращаться в животных. Первый номер моего комикса: он превращается в бродячего пса, чтобы спасти ребенка от другого пса – бешеного. Но мать ребенка впоследствии прогоняет героя, чуть ли не камнями бросается. Понимаешь?
– Нет, – признаюсь я.
– Бродячие животные не мешают нам, а иногда и помогают, но мы все равно к ним равнодушны, а иногда и обходимся совсем плохо. Дети пожалеют моего героя и возненавидят злую женщину.
– Когда