В соответствии с этим замыслом начался период развертывания «большой армии». К началу июня пехотные корпуса левой группы вышли на линию Инстербург – Кальвария, войска центра – к Ростенбургу – Иоганнесбургу, правого фланга – на линию Остроленка – Варшава. Впереди располагались кавалерийские корпуса.
В это время Наполеон получил сведения о начавшемся движении армии Багратиона к северу от Полесья. Это могло быть истолковано как начавшееся наступление русских; поэтому Наполеон приказал задержать движение правого крыла и центра своих войск, чтобы создать видимость угрозы русским, но так, чтобы войска центра вышли к Сувалкам с опозданием не более чем на один день. Но приказ продолжать движение к Ковно войска центра получили спустя два дня, следствием чего явилась задержка с выходом на исходное положение не только центра, но и правой группы. Между тем левая группа к 10(22) июня уже подошла к Неману и расположилась на линии Гумбинен – Кальвария. Наполеон рассчитывал начать переправу уже 10(22) июня, но задержка войск правой группы и центра вызвала необходимость отложить переправу до 12(24) июня.
Казалось, все предвещало Наполеону успех на первоначальном этапе войны. Войска были собраны, все средства сосредоточены, план был вполне ясен. Неясно лишь было одно: как поведет себя русская армия. Примет ли она предложенное Наполеоном приграничное сражение или отойдет назад и поведет длительную, изнурительную борьбу? Последнего Наполеон более всего опасался. Он знал, что сильный неурожай во Франции вызвал серьезные продовольственные затруднения, усилившиеся денежным кризисом, что широкие круги крестьян недовольны бесконечными поборами в армию, что мелкую буржуазию также тревожит будущее Франции и что все недовольные готовы объединиться против него. Сам Наполеон сделался недоверчивым. Он подозревал Талейрана в тайных связях с Англией. Он подозревал сторонников Бурбонов в возможности открытого выступления. Он знал, что в тылу остались люди, готовые изменить ему в случае неудачи похода на Россию. Не меньшую тревогу вселяли подвластные ему державы. Австрия и Пруссия хотя и заключили с ним союз и даже дали свои войска, но формально войну России не объявили, и это заставило Наполеона держать почти во всех крепостях Германии крупные гарнизоны, а в центре ее сосредоточить целый корпус. Жером и Рапп предупреждали Наполеона о том, что в Германии царит тяжелое настроение. «Всюду умы взвинчены, всюду ожесточение. Дело обстоит так, что, если кампания будет для нас несчастлива (чего нет оснований допускать), все – от Рейна до Сибири – поднимутся против нас»[112]. В Рейнском союзе не удалось собрать много конскриптов. Духовенство призывало к неповиновению в Бельгии. Все это отражалось на моральном состоянии