Дорога зимы завершится летом.
Утром все были нервны, как мыши в банке, которых поймали на пять копеек. В банке – зато денежка.
Обман Аса теперь вошёл в их историю, как Подвиг Аса.
Что их ждёт? Это также неизвестно, как то, что спрятано в глиняном погребе.
Билл рассказал, не зная, зачем, о встрече на лугу и своём сне брату. Тот, выслушав внимательно, дурацких вопросов не задавал, зато неожиданно переспросил:
– Значит, один под папика косил, а второй прессовал?
Билл вздохнул и признал это, добавив укоризненно:
– Ты при командире так не выражайся…
– Ну, да, у него от такого молоко пропадёт.
И оба негодяя, посмотрев друг на дружку, разразились сильным и грубым звучным двойным хохотом.
В этот же день, Ас отправил своих ребят полить высохшее поле. Когда эскадрилья взлетела, подхватив бурдюки с питательной жидкостью, семейство приветствовало вылет подпрыгиваниями и выкриками во дворе.
Селенье было спасено, самолёты – дряхлые почтовики, переделанные асовыми инженерами, – улетели в своё хозяйство. Радостный смех медленно утих, все разбрелись.
Билл, разгуливая в смятённых чувствах позади школы, увидел людей, упражняющихся в приседаниях и подъезжающие машины.
– Компрадор! – Орал краснорожий тип.
Он заткнулся, издалека завидев болтающегося Билла, и подозрительно уставился. Позже Билл узнал, что это тренировочный лагерь для профессиональных протестующих.
– Да, да. – Подкинул дядя с неторопливой усмешкой. – Я у себя демократию завёл.
Билл не знал, что сказать. Мардук посмотрел – мол, всё понятно?
Билл издалека увидел движение между тремя стволами прямых деревьев. Кроны их избавились от оперения, как подобает их породе, точно по расписанию – в ноябре, в дни великого листопада. Билл помнил, как робко любовался ими. Благородная и мрачная нагота лишь делала их похожими на стрелы или новомодное оружие. Потом деревья обзавелись снегом и долго были нарисованы на белом.
Теперь они были переполнены зелёной кровью июля и целились в голубое небо.
Его уверенность усилил запах, жестокий и дурманный, как начало войны.
Билл обозначил себя, чтобы не получить нежданного подарочка, и, продолжая натужно кашлять, подошёл с подветренной стороны.
Ас курил стоя. Между веток лежал длиннопалый пистолет, явно домашнего изготовления. У ног на земле горка листьев. Билл покосился на неё.
– Ты о чём-то думаешь, да?
– Привычка. – Извинился Ас и затянулся так, что сигарета в мгновенье ока прожила свою жизнь до самого фильтра.
Ас посмотрел на неё непонимающими глазами.
– Вроде твоей привычки прикрывать окурки листьями, будто это твои мысли.
– У тебя нет уважения к интимной жизни.
– Так это твоя интимная жизнь? Командир… нет слов.
Ас сделал рукой и плечом жест досады. Билл не отстал.
– Скажи Энкиду, он захоронит твои мысли… то есть, окурки,