На брусчатке двора крутились чёрные машины. Давненько этих ребят не видано.
– А вот и господа большой дороги. – Пробормотал Ас.
Драконариев они не заметили. Из внедорожника водительница в белом, облепившем улыбающееся лицо платке, кивала им.
Они полезли в машину скопом. Поехали!
Мелькнул в кустах бок маленькой машинки, и там внутри летали чёрные лживые кудри.
– Стой… – Крикнул Билл. – Бебиана… милая… останови.
Он вывалился, сквозь проклятие Аса и смешок Шанни, в коленях которой Билл целое мгновение познавал таинство чулка с петелькой.
Шанни в этой суете не забыла зацепить Аса. Они оказались рядышком.
– Ты не знал, что она устоит?
Он помедлил, хотя медлить было нельзя.
– Вот… теперь знаю.
Он, может быть, ждал оплеухи, но леди сдержала себя. Вместо этого она укусила себя острыми зубами за кулак, похожий на ракушечку, и затем коротко рассмеялась.
Иннан издалека голосила:
– Погасили! Пожар погасили!
Её волосы развевались и опадали.
– А музей? – Крикнул Билл.
Он, в один клик, как говорят люди, вспомнил многое – старые журналы почему-то, над которыми сгорбился Энкиду, изредка показывая ему всякие неприличности молча и сурово морщась, когда Билл не мог сдержать исповедального смешка и комментариев… вместившей Великий Потоп чайной чашки с непонятной девятизначной датой… гребешка с волоском, в котором собрана целая генетическая библиотека… письмо…
Нет… оно в другом крыле замка. Напомнил себе Билл. А зачем бы ему быть здесь и вообще – можно подумать… драгоценность.
В этот момент и не позже появился сир Мардук.
Сердитый и весёлый, он, молча, нашёл глазами и так властно поманил обеих девиц, что они невольно повиновались. Он раскрыл руки крыльями – взмахнув старым клетчатым пледом, который он позаимствовал у Аса, а самому Асу презентовал этот символ суровой романтики местный житель. Одеяние рисунком складок подчеркнуло мужественную прелесть широкоплечего рослого старика.
С полыхающими глазами, он прикрыв драконьими веками два огня, прижал к себе обеих, ставших маленькими, как цыплята, и удерживал так некоторое время.
Безмолвно при этом шевелил губами.
Обе леди (цыпочки?) помалкивали – эта неловкость длилась не менее пары минут.
Билл сказал себе, что ничего более красивого он не видывал: старик воплотил в себе в эту минуту всё, что есть убедительного в брутальности.
Разговаривать и шутить по поводу нарушенного расписания авианалётов не стали.
Драконарии без малейшей суеты выстроились в колонну-трёхрядку. Целая коробка солдатиков из дорогого магазина. А где наш мальчик, счастливый обладатель безотказного войска?