– А вы все пишете, Борис Николаевич? – заглянув ему через плечо, спросила Мариша. – Наверное, уже много написали? И все про бурю?..
– Про какую бурю?.. Ах, про «Бурю и натиск»!.. Нет, не только. А как ваши дела?
– Радость у меня, Борис Николаевич. Комнату мне дают. С одной женщиной на двоих.
– Какая же радость, если на двоих?
– Но ведь мы всемером жили.
Он смотрел на нее и улыбался.
– Позавидуешь вам, Мариночка: всем вы довольны, везде вам хорошо.
– А что же мне? Молодая я, здоровая…
Она в эту минуту была не только молодая и здоровая, но и хорошенькая. Щеки у нее еще с мороза были розовые, серые глаза улыбались.
– Хотите чаю? Только у меня, кажется, кончился сахар.
Мариша сказала, что в одну минуту сбегает: магазин рядом. Когда она вернулась с пачкой рафинада, Борис Николаевич уже поставил чашки на стол. Они сели друг против друга и принялись за чай. Мариша старалась смотреть в блюдце, а Борис Николаевич смотрел на нее. Он был сегодня очень приветлив.
– Что это вы все глядите на меня? – смущенно спросила Мариша.
– А почему же не глядеть? На вас глядеть очень приятно. Вы сегодня такая хорошенькая. Ну-ка, поднимите головку!
Мариша подняла и улыбнулась.
– Вот так все время и улыбайтесь. Это вам отнюдь не вредит. Не все умеют хорошо улыбаться, а вам это дано от природы.
…Каждую минуту могла прийти с собрания Екатерина Серапионовна. Могла появиться и Селиванова, поэтому Мариша решила, что надо поспешить с признанием.
– Знаете, Борис Николаевич… Вы только не обижайтесь. Я ведь в вас влюбилась. Хотите верьте, хотите нет.
Наступила пауза.
– Влюбились?.. – спросил он, сразу став очень серьёзным. – Когда же это вы успели?
– Успела вот.
Он был заметно смущен.
– Вот так штука!.. Ну, влюбились, так любите. Спасибо!..
Мариша поняла, что дела ее плохи.
– Вы уж никому не рассказывайте…
– Ну что вы, как это можно?
Борис Николаевич пересел поближе к Марише и даже взял ее за руку. Она сегодня надела кольцо с алым камушком – цветом любви. Сейчас поджала палец в надежде, что он не заметит.
– Все это пройдет, Мариночка, помяните мое слово.
– В жизнь не пройдет!
Он пожал плечами, как бы удивляясь ее упрямству.
– Должен вам доложить, что я ведь весь по кускам сшит. Если еще и голова откажет, чем мы тогда будем с вами заниматься? По дворам с обезьянкой ходить?
– С какой обезьянкой? – испуганно спросила Мариша.
– Ну, это я просто хотел вас немножечко развеселить. Улыбнитесь, пожалуйста.
Мариша попыталась, но не вышло.
– Что же мне теперь делать-то, Борис Николаевич?
– Даже