Все чаще посещала Маришу мысль, что надо бы пренебречь обидами и съездить в отпуск в Орловку. Она бы не к брату гостить поехала, а только поглядеть на родное поле, постоять над зеленым яром.
Но поехать в Орловку Марише не довелось. Этой весной она познакомилась со своим будущим мужем.
Уже не раз попадался ей на Симоновском валу парень в армейской фуражке без звездочки. Наверное, где-то рядом жил. Марише казалось, что когда он ее замечал, то замедлял шаг, а потом смотрел вслед. И вот однажды решил остановиться. Подмигнул веселым глазом и подал крепкую, горячую руку.
– Здорово!
– Здравствуйте!
– Меня Толей звать. Анатолий Трофимыч Лямкин.
Почему было и Марише не сказать, как ее зовут? Выглядел этот веселый Анатолий лет на тридцать, плечи у него были раскидистые, подбородок и скулы твердые, мужские. Под рабочей курткой чистая голубая рубашка.
– Чего глазки-то прячешь? Не занятая? Давай в кино сходим.
На первый раз Мариша от приглашения отказалась. Но до дома ее Анатолий проводил. Чтобы не думала, что он шпана какая-нибудь, показал служебное удостоверение и водительские права второго класса.
– Восемьсот пятьдесят получаю, но без премиальных не живу.
Теперь, узнав адрес Маришиного общежития, он уже на следующий день появился и там.
– Я билеты купил на восемь часов. Собирайся.
Следовало бы помедлить с согласием. Но парень как будто предлагал от души. Другая на Маришином месте скакала бы от радости.
– Ну что же, пойдемте, – сказала Мариша.
Анатолий сегодня явился шикарный, в новом песочном костюме и в большой шоколадной кепке. Он был полон расположения, только вышли, взял Маришу под ручку. Метров двести до кинотеатра она шла вроде бы сама не своя.
– А ну, пацан, айда отсюда к чертовой бабушке!
Это он согнал мальчишку, который занял их места. Тот пулей слетел со стула, юркнул в проход.
– Пусть бы сидел, – несколько ошеломленно сказала Мариша, – вон ведь мест свободных сколько.
– Те места нам не годятся, – со значением улыбнулся Анатолий и подпихнул Маришу в последний ряд, в самый угол.
Она разволновалась и страшно жалела, что пошла: ожидала хамства. Но Анатолий грубостей себе никаких не позволил, только посмеивался, болтал и наклонялся к самому лицу. Картину он Марише, естественно, посмотреть почти не дал. Щеки у нее горели, а руки были страшно холодные.
– Зайти-то к тебе можно? – спросил