– Я учил вас всему, – говорил старец. – Какие грибы можно есть, а какие нельзя. Как охотиться на зверя и как перевязать рану. Как построить хижину и как сделать оружие. Я учил вас всему, чему меня самого научили Старцы. Что я узнал сам в жизни, я тоже добавил к этим знаниям. Теперь я учу вас – не заходите в это Место. Мы дети леса, мы сами часть леса. Я говорю – за всю свою жизнь я не встречал такого страшного Места. Вот перевал, за ним низина, дальше скалы, вы уже запомнили это место, вы следопыты. И теперь вы знаете – сюда заходить нельзя. Это место – нежить. Тут не жить. Вы знаете это сами, и передадите это своим детям. А те передадут своим детям. И пусть это знание передается от Старцев к молодым всегда, как передается знание о еде, охоте и всей жизни. Да будет так, пока следы нашего разговора не затеряются далеко, далеко, далеко за горизонтом, там, откуда пришло и куда ушло это красное чудовище…
Так на это место было наложено табу.
Утром Старец с сыновьями уходил дальше. Он знал, что рядом с очень плохим обязательно есть очень хорошее место. То самое Место, которое они искали так долго. К которому шли мимо других, сытых, ласковы и прекрасных, но чужих мест.
Племя нашло свое Место неподалеку, на расстоянии одного дневного перехода от нехорошей лощины. Старец указал его. Старец радовался, его грудь расправлялась, и он сказал. – Вот наше Место. В нем наша сила. Место не угнетает, а наполняет силой. Это наше Место.
И Место оказалось удачным. Тысячи лет потомки племени жили тут, и никакие невзгоды уже не стронули их с насиженного места. За тысячи лет было всякое. Были войны, эпидемии, голод и пожары. Были наводнения и ураганы, лютая стужа и нестерпимая жара. И это запоминалось, это попадало в летописи. А века спокойной сытой жизни текли и текли, как широкая река, на которой лишь иногда вскипают водовороты.
Были времена, когда Племя почти вымирало. Но не рвалась ниточка времен, Племя выжило, укрепилось, и многочисленные потомки продолжали жить тут, и расходиться на все четыре стороны белого света, искать свое место, своей лучшей доли. И многие. многие сильные и славные народы вышли из этого места.
И никто не нарушал табу Старца. Да и мало ли хорошего доброго леса кругом, чтобы лезть, рискуя, в эту западню?
В разные века это нехорошее место называли по разному. Нехорошее, гиблое, заколдованное, проклятое, страшное – как угодно. И молва о нем передавалась из уст в уста. А нехорошая слава укреплялась тем, что случайно или по безрассудной смелости зашедшие туда просто пропадали. Или возвращались, долго приходили в себя, путано рассказывая о том, о чем рассказать в самом деле трудно. То, что там происходило, не поддавалось объяснению, как трудно объяснить беспричинный страх, панику, злость и многое другое, внезапное и непонятное.
Но появилась письменность, и Старцы, хранители устной информации стали не так сильно нужны, как раньше. Линия передачи информации из уст в уста, от поколения