Журов смущенно теребил в руках очки. Горячность Ленского поколебала его сарказм, но он все никак не мог выпростаться из формата однажды придуманной для таких случаев язвительной, насмешливо-высокомерной иронии. Ему все еще казалось, что беспокойство друга надуманно и необоснованно, что оно – всего лишь следствие его чувствительной натуры, и исчезнет само собой, стоит только, как следует, все проговорить, может быть, даже обратить в шутку.
Он смущенно пожал плечами, не удержался, скользнул в кювет иронии.
– Так что, ты думаешь Слава – организатор апокалипсиса?
Ленский с грустью, почти с жалостью смотрел на друга, комкая в себе черновики откровений, индульгенциями запоздалой исповеди заполнившие сознание. Все, поздно! Никогда не узнать вам тайны золотого ключика! Слишком, слишком поздно…
– Это уже не важно, Юра, что я думаю. Но я абсолютно уверен, что так станет думать Князев, когда узнает обо всем. А не узнать он не может, я обязан доложить.
Журов пожал плечами, обескураженный, недовольный.
– Ясно. И что будем делать?
Ленский нажал кнопку вызова приемной.
– Ждать, – устало проговорил он. – Ждать и работать. Я к Князеву…
– Подожди, – Журов встал, неловко оперся на стол. – подожди… Жень…
Ленский остановился, с любопытством посмотрел на друга. Может быть, он напрасно погорячился и еще возможно – нет, даже не примирение, не возвращение – они, ведь, не ссорились и не расставались. Может быть, случится взгляд, один лишь взгляд, как луч, как вектор, связывающий воедино человеческий души.
– А насчет того, что ты снова чуть не погиб – правда? – математик замялся, подыскивая формулировки. – Ну, в смысле, ты ничего не преувеличиваешь?
Ленский опустил глаза, в очередной раз усмехнулся собственной наивности. Да, все бессмысленно, нечего было и начинать этот разговор.
– Нет, Юра, вроде бы, ничего. – на пороге он обернулся. – Придет Слава, не смотри на него с видом Девы Марии. И сам не раскисай. Я скоро.
Встречая его, Князев вышел из-за стола, сделал несколько шагов навстречу.
– Очень рад видеть вас живым и невредимым, – рукопожатие его было энергичным, улыбка открыла белые, крепкие зубы. – Мне сразу же доложили об инциденте, и я принял все необходимые меры.
Что ж, от неприятностей никто не застрахован, в том числе, и такие счастливчики, как вы. Но, ведь, это часть вашей профессии, не так ли? – на мгновение его улыбка показалась Ленскому пастью акулы, распахнутой ему навстречу, и он невольно вздрогнул. Как ни в чем не бывало, Князев продолжал: – Впрочем, насколько я понимаю, все могло закончиться и хуже, но кое у кого нервишки оказались и вовсе не стальные, да и умственные способности – ниже среднего.
Он