– Хорошо, – согласился он, тая под обаятельной улыбкой волшебницы. – Жюрж вернет ложку. Ложка хозяина будет лежать под кухонным столом, и он решит, что сам ее туда положил.
– Вот и славно, – Элин весело подмигнула и перевела взгляд на прожорливых зайцев. – Так уж и быть, ешьте. Слава Гомену, магия здешних почв такова, что завтра на этом же месте еще что-нибудь взрастет, – девушка повернулась к городу и вприпрыжку отправились навстречу веселым улицам.
Ленивое весеннее утро неторопливо заливало град малиновым светом. К обеду он ожил, зацвел яркими красками. Еще недавно сонные улочки, казавшиеся скучными и унылыми, ныне преобразились. Широкие дороги начинали наполняться стремящимся людом, повозками, лошадьми. В садах-огородах с рассветом появились земледельцы в бурых передниках и белых рубашках, поехали неуклюжие телеги, переполненные овощами.
Удары топоров, да скрежет камней начал раздаваться с запада – людской народ преступил к труду. Не умели люди стареть духом, не умели терять свою доброту на протяжении столетий. Статные девушки и женщины – рукодельницы Руны, сияющие молодостью и красотой, сидели за пряжей, хором подпевая песню о славном юнце из вечного рассказа Трока – «Искания молодого альва». Шелковые нити выскальзывали из пальцев, добрые, превосходные ковры да платья вылетали из их рук, накрывая собой весь Тинк-Кросс и весь восток. Мужчины – все силачи, как на подбор, одним ударом раскалывали горные камни, без усилий подымали их большими руками и закидывали в парящие телеги. Одни тележки улетали вниз в рудники, другие – вверх, к горным цитаделям, где светлые альвы своею магией и ловкостью рук плели волшебство. Все, начиная от посуды и заканчивая фресками на стенах, мастерили они – светлые альвы.
Очнулись сады и огороды и их вечные служители – серые фавны. Круглые корзины да телеги переполнились фруктами и овощами. Поехали повозки с ранними яблоками, грушами и златоцветами. На дальних уголках града повалил серый дым – это славные колдуны снова принялись варить свои зелья: любовные, исцеляющие и успокаивающие, приносящие блаженство и тревожащие, взрывающие и отражающие проклятия, пробуждающие к нелепому разговору и вызывающие грусть и печаль – каких только не было в их лавке! И не была ни конца, ни края этим светло-зеленым полям, усыпанным горными цветами, где тут и там порхали цветочные дриады, птицы, бабочки, да огромные, словно воздушные шарики, пушистые шмели. Здесь и там звонили голубые колокольчики, трехглазые зувебры завороженно замерли, вслушиваясь в волшебные звуки, и, может быть, видели их и весь шестимерный мир, простилавшийся материей по всему мирозданию и недоступный обычным гардвикам.
Элин, одетая в желтый плащ просто невыносимо яркого окраса, в белоснежных туфельках и с красивым цветочным ободком на голове, немного постояла на месте у переулка