… – Доброе утро, учитель!
– Отличное утро, Милан!
– Не совсем.
– Что-нибудь случилось?
– Да. Мне удалось узнать нечто важное: говорить?
– Лучше приезжай ко мне в лабораторию. Жду.
Когда Милан вошел, профессор глядел на включенный экран и не сразу оторвался от него.
– Ну, что ты хотел мне сообщить? – наконец спросил он Милана. И Милан рассказал то, что узнал ночью от Риты.
– Так! – профессор сжал кулак, стукнул им по пюпитру пульта. – Так! Значит, действительно – Лал. Мы так сразу и подумали.
– Что же будет?
– Боюсь, что ничего хорошего.
– Что же тогда намерен предпринять Совет воспроизводства?
– Смешно думать, что мы сможем сразу сейчас как-то исправить создавшееся положение. Именно теперь Дан в состоянии раздавить нас: на этот счет у нас не может быть никаких иллюзий.
– Значит, оставить всё, как есть? Ведь он нарушил установленный закон, обеспечивающий столько времени оптимальное воспроизводство людей. Закон обязателен для всех!
– А если он тогда поставит под вопрос правомерность этого закона?
– Что же: остается только молчать?
– Посмотрим. У меня ведь тоже новость. Кое-что в нашу пользу. Вот, смотри! – На настенном экране появилось схематическое изображение цепочки ДНК, длинной, сложной, со многими тысячами знаков. – Самый свежий результат. Вчерашний. Сейчас увидишь.
– Чья ДНК?
– Младшего сына Дана. Врачи, которым поручили выяснить причину его смерти, попросили меня выяснить, не связана ли она с какими-нибудь генетическими нарушениями. Повозился я немало.
– Неужели причина генетического характера?
– Ну да. И совершенно, казалось бы, ничтожное нарушение: я еле нащупал его. Вот здесь. С первого взгляда, ничего похожего на нарушение. Но у меня был отдаленно похожий на этот случай, а то… И так: израсходовал целиком свой месячный ресурс машинного времени суперкомпьютера.
Дальнейший разговор, довольно длинный, вряд ли был бы понятен специалисту не их профиля.
… – Это и явилось причиной его гибели?
– Да. С помощью диагноста они, конечно, не могли ничего обнаружить: случай слишком уж редкий. Само это отклонение без сочетания с рядом других факторов не могло неизбежно привести к смерти, – оно лишь давало предрасположение к нарушениям функций организма.
– Эти факторы появились как результат его пребывания в анабиозе?
– Да: в данном случае я могу утверждать это совершенно уверенно, хотя с анабиозом до сих пор слишком много неясного. Но достаточно такого вот мелкого отклонения в генах, чтобы человек не вышел из него.
– Значит, не используй они анабиоз, ребенок остался бы живым?
– В их случае – конечно, нет. Они остались без энергии – при медленном разгоне погибли бы все от удушья и голода, а форсированный разгон в обычном состоянии он бы не перенес.
– Но если бы полет проходил нормально – с ним ничего бы не произошло?