– Я запрещу ему сама общаться со мной: скажу, что так нужно.
– Не поможет, Ева: он любит тебя – он никогда от тебя не отречется. Любовь самое высокое и самое сильное чувство, не правда ли? – Много, слишком много он, оказывается, понял. – Ты не подумала о нем раньше? Странно. Ну, подумай теперь. Завтра утром жду твоего ответа. Я даю тебе шанс, и если ты им не воспользуешься, то винить за последствия сможешь лишь себя. До свидания! – И он быстро ушел.
День тянулся томительно долго. Я продолжала заниматься делами, машинально, и непрерывно думала: как быть?
Наконец, вечером, когда дети были уложены, мы собрались вместе. Никто ничего предложить не мог – я должна была решать одна. Постепенно подруги разошлись.
Ну, и ночка же была! Я лихорадочно думала, искала выход: как сохранить ребенка и одновременно не погубить Ли? Как, как??
Зачем же я тогда спасла Ли, если способна сломать его жизнь сейчас? Имею ли право на это? Ведь ребенок ещё не родился – а Ли живой, сознательный. Лучший космический спасатель Земли – что ждет его на очень долгие годы?
Если бы не он, я бы не дрогнула. Но я, действительно слишком сильно любила его. Видимо, больше того дела, за которое боролась, – ради которого хотела родить ребенка и была готова испытать бойкот. Одна.
И вот – не выдержала, сдали нервы: к утру я уже была готова. Не сообщая ничего своим, связалась с врачами из комиссии и сказала, что хочу с ними немедленно встретиться.
Они все ждали меня в поликлинике, – Йорга среди них не было.
– Подруга, ты хочешь, чтобы мы помогли тебе исправить случившееся? – спросил один из них.
Я не могла ответить: да, горло сдавило. Кивнула головой.
– Хорошо. Сделаем.
– Только немедленно, – прохрипела я, – пока я не передумала.
В сопровождении двух из них меня доставили аэрокаром в наш импланторий. Там хирург, занимающийся имплантацией зигот роженицам, произвел аборт. Операция прошла быстро – хирург был опытный: аборты роженицам иногда делать приходилось. Гинекологи из комиссии зачем-то тоже присутствовали при операции.
И всё! Пусто стало, как будто мне не матку опустошили – душу. Я словно сломалась: не могла ни говорить, ни есть, ни спать. Неделю держали меня в клинике на электросне и внутривенном питании. Восстановили мне физическое состояние, а душевное – только Йоргу пожелаю того же!
Лишь через месяц вернулась в школу. С детьми мне стало полегче. Но с взрослыми почти не общалась – не могла.
…А ещё через месяц услышала сообщение о вашем возвращении.
Мой Ли улетел вместе с другими встречать вас. Вся Земля жила сообщениями о ходе вашего спасения.
Только никто не ждал, как я. Ждала, что прилетит человек, который знает, что делать. Как он мне был нужен!
Вас показали на экране: вы были как тени, и с вами дети – никто, кроме меня не понимал, что это значит. А Лала не было: он не прилетел.
Но я