Мархутка приоткрыла свои губы, в её голубых глазах было недоумение, а потом появились слезы. На какое-то мгновение у неё пропал дар речи, она то раскрывала рот, то закрывала. Наконец, мозг ее заработал, и она набросилась на него.
– Ах ты, гнида жирная, я тебе сейчас покажу, – она схватила его за волосы, ударила головой о землю и потянула в сторону.
– Куда ты тащишь его, кто будет тебе собирать трактор? Он видно хороший специалист, за десять минут от трактора ничего не осталось!
Мария с презрением посмотрела на вора, – давай уж развяжу, Идол! – она сняла с него веревки, – тащите его к трактору, да держите покрепче, чтобы не удрал, пусть поставит на место все запчасти и уходит!
Девушки подхватили его под руки, доволокли до трактора.
Шурка «мосол» оставалась в стороне.
Мархутка на всякий случай взяла рукоятку, встала рядом с ним.
От перенапряжения, ноги его подкашивались, кисти рук затекли, голова раскалывалась от боли.
Полевод наблюдал за происходящим, не переставая удивляться смелости Марии.
Шурка «мосол» молчала и была грустной.
– А ты, что загрустила, Шура? Твой конь в порядке!
– Я, и не грущу! Я о тебе думаю, ты же сказала, не будешь сторожить, а сама осталась, а если бы, он убил тебя?
– Ну, не убил же! Получил хороший урок, ворюга, на всю жизнь запомнит нашу встречу, так, что все хорошо, подруга! Только вот, одно меня волнует, откуда он узнал, что нас не будет на поле? – она бросила свой взор на Шурку, – я все равно вычислю эту утку! – решительно сказала она.
Шурка не выдержала ее проницательный взгляд и запрокинула голову вверх.
Мархутка презренно следила за руками вора, как он через силу доставал из сумки запчасти, и складывал на гусеничное колесо. Как человека ей было жалко его, но вся жалость пропала, когда представила себя за тюремной решеткой.
– Шевелись, шевелись, ворюга, разобрал, поди, за пять минут!.. – Через мгновение продолжила. – Вот как тебе не стыдно, а? И почему, ты такой здоровый, молодой и не на войне? Скажи честно, почему?
Вор скрепя зубами изредка поглядывал на нее недобрым взглядом и мягко стонал.
Мархутка посмотрела на профиль его распухшего лица и, только сейчас заметила, переносица его толстого носа проломлена, а в широких ноздрях запеклась кровь.
– Что шкуру свою спасаешь?.. Конечно, куда безопаснее воровать, чем бить фашистов. Давай, шевелись, ворюга! – она снова сделала не большую паузу… – когда разбирал трактор, думал, у кого воруешь? Меня бы в тюрьму посадили!
Она так на него обозлилась и даже замахнулась, ударить.
Он уклонился, – не ори, я уже собрал! – надломленным голосом сказал он. Отходя от трактора, он зло посмотрел на Марию и сразу же подошел к Михаилу и Шурке «мосол».
Судя по их возбужденным эмоциям, они были знакомы.
Михаил