А волхвам он ничего не скажет. Не скажет, что пророчество, которого они так опасаются, оказалось намного более грозным. И что оно уже начало сбываться.
Столы были уставлены вкусными и обильными яствами, греческим вином и крепким хмельным медом. Во главе стола сидел князь Олег в чистом, но простом походном облачении. В сравнении с ним некоторые купцы выглядели богатыми восточными царями, не говоря уж о греческих вельможах. По обе руки князя расположилась его верная дружина – его соратники и друзья, княжеские гридни. Это было очень необычное сообщество, где князь был всего лишь первым среди равных. В некоторых из них, так же как и в самом Олеге, текла кровь конунгов: кровь пиратов и морских королей. Другие – из обедневших викингов – доказали свое право находиться здесь мечом и боевой удалью. Был среди гридней князя даже арабский воин Фатих, улыбчивый человек, чьи глаза могли становиться безжалостными. Ну и, конечно, гороподобный силач, всеобщий любимец Фарлаф, по прозвищу Железная Башка.
– А не выпить ли нам за волхвов? – предложил ироничный Свенельд, верный советник из княжеских гридней. – Много чего пролегло меж нами. Так оставим плохое гнить меж костей наших врагов!
– Йо-хо-о! – подхватили гридни.
– Ибо сказано, – смиренно добавил лукавый Свенельд, теперь поглядывая в сторону греческого епископа, – кто старое помянет, тому глаз вон.
Волхвы поднялись с мест и, хмурясь, поклонились князю.
– Глаз вон, – повторил Фарлаф, словно обрадованный неожиданной перспективой.
А перед князем появился баян; волхвы глядели на него благосклонно.
– Позволь, князь, спеть тебе хвалебную песнь, – попросил баян.
Не то чтобы на лице князя появилось нежелание слушать и скука, но какая-то веселая радость на миг ушла из его взгляда. И все же Олег, почти незаметно поморщившись, согласился.
– Великий князь, любимец богов, – затянул баян, – врагов одолел в один миг. Сверкает, как буря, его грозный меч, как солнце – его светлый лик.
Фарлаф поднялся со скамьи.
– О ком сложили эту песнь, Олег? – изумленно спросил он. – Кому это боги послали таких жалких врагов? В один миг… Кто тот несчастный?
Подобная бесцеремонность вызвала замешательство среди гостей. Баян побледнел и растерянно посмотрел на волхвов. Те с негодованием уставились на берсерка.
– Твое поведение оскорбляет нашего господина, – сказал берсерку волхв, из тех, кто шушукался с Белогубом.
– Нашего господина, – с усмешкой возразил берсерк, – могут оскорбить лишь льстивые слова. Следует уметь уважать своего врага. Это говорю вам я, Фарлаф Железная Башка. А у меня их было немало.
Князь