– И ты меня не бросил бы? Никогда-никогда, где бы мы ни были? – очень серьезно спрашивала Таня.
– Нет, Танюша, никогда. Я был бы с тобой. И буду с тобой. Буду, буду, буду… – говорил все тише, касаясь губами ее губ.
И уже не он, не словами, а сама ожившая вечность слиянием горячих, трепещущих, чувствительнейших клеточек передавала ей тайный смысл единения двух…
***
– Откуда же ты взялся, Сережа?..
Она говорила не в глаза, не на ухо, а, лежа на его груди, передавала вибрацию своих размякших губ его «адамову яблоку». Он слушал грудью биение ее обнаженного сердца.
– Здесь. В этом доме я родился. Родился в роддоме, конечно, но оттуда меня привезли сюда.
– Нет, я в другом смысле: откуда ты взялся ТАКОЙ? Все рождаются в роддоме, всех привозят домой. Но откуда ты ТАКОЙ взялся?
– Какой?
– Ну… такой, – она загадочно улыбалась, сжимая крепко его руку, подбородком лаская его грудь.
– Спи, милая. – Он погладил ее волосы, высвобождаясь. – Я сейчас вернусь.
– Куда ты? – встрепенулась она.
– На улицу. Я сейчас.
– Я с тобой…
– Не бойся, глупенькая, – он поцеловал ее в лоб. – Это надежный дом, здесь все спокойно.
– Я не боюсь. Я с тобой хочу… Ну ла-адно, – выдохнула с игривой фатальностью…
«Откуда же ты такой взялся?» – повторил Грохов, тихонько закрыв за собой дверь.
Если бы он захотел честно ответить на этот вопрос, то сказал бы: «Во-первых, Танюша, я не такой, как ты думаешь. А во-вторых – ты даже не представляешь, моя девочка, насколько справедлив твой вопрос: «Откуда я такой взялся?»
Глава 2
6
В спортзале гремел баскетбольный мяч, гулко ударяясь о пол, о стены. Удары мяча вместе с криками играющих ребят пробивались на улицу и больно отдавались в сердце. Сергей слушал эти звуки – как последние звуки жизни, как стучащий в висках смертный приговор.
Он стоял снаружи, в зимних сумерках, один, возле большого низкого окна недавно построенного школьного спортивного зала, по меркам старой школы – огромного, суперсовременного. И плакал.
Приговор был вынесен врачами на первой допризывной комиссии в военкомате. Звучало все просто: ревматизм сердца, ревмокардит. Но для Сергея этот обыкновенный медицинский термин, распространенный среди подростков диагноз, означал конец всему.
Первым делом его освободили от уроков физкультуры. Кого? Сергея Грохова? Который был одним из лучших спортсменов школы? Первым гимнастом школы! Он и так уже два года не ходил на уроки физкультуры: Вадим Сергеевич, учитель, тренер по спортивной гимнастике, ставил ему пятерки. Иногда приглашал Сергея на урок только для того, чтобы продемонстрировал одноклассникам какие-то элементы на гимнастических снарядах, требуемые школьной программой.
И вот теперь его освободили. Не от физкультуры, этих примитивных уроков для недоразвитых, а от спорта – то есть от того дела,