За три месяца до этого она вышла замуж за доктора Тамбейской больницы Сашу Анисимова. Живут они хорошо. Хотя в их жизни есть одна маленькая тайна. Или может не тайна вовсе, а так, одна незначительная семейная подробность, о которой посторонние ничего не знают, так как она имеет место исключительно по ночам.
Каждую ночь, после Сашиного больничного дежурства Лена кладет его спать в другую комнату. И старается не слушать, о чем он во сне разговаривает. Хотя немного ревнует, потому что Саша часто во сне разговаривает довольно громко. А иногда даже кричит.
БОЕЦ НЕВИДИМОГО ФРОНТА
1
Теплым майским днем, в Москве, в тенистом парке, на скамейке под высоким кленом, сидел Лев Александрович Касторский. Лицо этого взрослого, хорошо одетого человека было не то чтобы печальным, а каким-то совершенно потерянным. Словно он заблудился в чужом городе, или – что гораздо хуже – в таинственном лабиринте жизни.
Рядом в песочнице весело играли дети. На соседней скамейке, приоткрыв рот, дремала старуха в зимнем пальто. Через дорогу возвышалась церковь Судного дня, похожая на терем с куполами. За ней тянулись приземистые каменные монастырские пристройки, с узкими зарешеченными окнами.
На небольшом церковном дворике громкоголосая девушка-экскурсовод бойко рассказывала экскурсантам историю иконоборчества в древней Византии, когда император, изувер Лев III, приказал выбросить из церквей Константинополя и сжечь все православные иконы.
За спиной экскурсовода маленький мальчишка лет семи, сосредоточенно засовывал палец в ухо чугунному, позеленевшему от времени ветхозаветному старцу, удивленно взирающему на прохожих с низкого церковного портала.
– Всё, последняя сигарета, – подумал Касторский, закуривая – Докуриваю и иду.
Однако после этой сигареты он закурил еще одну, а затем еще.
– А что я собственно им скажу? – спросил он сам себя.
В это время из высоких дверей церкви вышел священник в длинной рясе. Лицо его было задумчиво и покойно. Оказавшись на улице, он поднял голову к небу и ему в глаза брызнули теплые лучи весеннего солнца. Священник зажмурился, чуть заметно улыбнулся и неторопливой легкой походкой двинулся через церковный двор. Дойдя до синего мотороллера, стоящего у стены монастырского здания, он сунул в него ключ зажигания, высоко подняв полы рясы и явив свету белые кроссовки и поношенные джинсы, забирался в седло, дал газу и с ревом унёсся по пустынной улице.
– Но ведь раньше они всему верили, – попытался убедить себя Касторский. – Иоанну Богослову например. Или пророку Исайе.
В это время старуха в зимнем пальто проснулась, медленно закрыла рот, посмотрела на церковь и начала креститься.
– Сейчас, – подумал Лева. – Сейчас еще немного посижу и пойду.
2
Заслуженный артист республики Лев Александрович Касторский собрался в церковь на исповедь.