Потом я изрек:
– Давай я тебя провожу. Время позднее, столько всякого жулья…
Она коротко и вопросительно глянула на меня, рассмотрела выражение лица (если тогда это можно было так назвать), и тоже рассмеялась.
– Нет уж, давай лучше я тебя доведу. Как ты хоть, нормально?
Троллейбусную линию до сих пор не починили; идти было минут двадцать, ночь теплая,
а трамваев, судя по всему, уже не существовало в природе.
Тараня ногой чью-то физиономию, она вырвала ремешок босоножки, что называется с мясом, поэтому разулась и шла босиком. А когда дошли до моего дома, был прекрасный повод подняться и подремонтироваться. Сапоги тачать я, разумеется, не умею, но в данном случае – подошва да полторы застежки – сделаю, что мастер по пошивке золушкиных туфелек. У меня есть шикарный инструмент – шило называется.
Я делегировал ее на кухню варить кофе, а сам, проделав титанический труд по раскопке ящиков в поисках пресловутого шила, в два счета покончил с ремонтом. Класс. У меня явный талант. Разучусь попадать пальцами в клавиши – подамся в сапожники.
Что? Кофей готов? Чудненько, а у меня тут ликерец завалялся, этикетка красивая, ща посмотрим, что оно на вкус.
Каждый раз встречаясь глазами со своим отражением в зеркале я не мог сдержать улыбки, глядя на свои боевые ранения. Представляю, как я завтра покажусь на работе. Где я работаю? Там-то и там-то.
А она биолог по образованию. И со всей компетентностью специалиста утверждает, что
живой организм не может прокормиться на зарплату биолога. Чисто случайно подверну-
лась работа каскадера. Да, представь себе, женщины-каскадеры. Так увлечение ушу перешло в профессию. Честно говоря, медом там тоже не намазано, но можно сводить концы с концами.
На свету выяснилось, что волосы у нее темно-русые, а глаза серые. Жаль. Предпочитаю брюнеток. Но зато кожа смуглая, а личико – кайф – полное опровержение теории о несовместимости красоты и ума. Конечно, о последнем так сразу судить трудно, но кое-что сказать уже можно.
Живые решительные глазки, богатая мимика. Может несколько резковаты черты лица,
но ей это идет, предавая специфический шарм; брови неширокие, но буйные, со следами безуспешной попытки разлучить их на переносице. Ушки проколоты, но сережек нет. Я думаю, при такой работе не шибко поносишь серьги…
Я чувствовал, что она тоже трепется на автопилоте, анализируя меня. Поняв это, я чуть-чуть улыбнулся, и уголки ее губ едва заметно дрогнули в ответ. Это чем-то напоминало взаимное обнхивание животных, повстречавшихся где-нибудь в джунглях Амазонки. Кстати, она здорово похожа на амазонку, точнее на то, что возникает в моем воображении при этом слове.
Мой взгляд скользнул по ее вытянутым