– Во-от она, наша копь – Ческидовская! – торжествующим голосом провозгласил он. – Здесь дед мой начинал робить, потом отец, и я ишшо ему подсоблял. Каких только камешков из этой копи не добывали! Золотистые «тяжеловесы», желто-зеленые, как весенняя трава, бериллы, голубые аквамарины. Самые лучшие амазонские камни любого цвета тоже были здесь. Им равных нет – так сказал ученый Ферсман, который побывал у нас ишшо до Первой мировой. Отец водил его по копям, показывал, где что лежит. Ученый тогда закупил у отца многие камни для своего музея. Щедрый и снисходительный с простым народом человек был – сейчас таких не сыщешь. А потом, в двадцатых годах, все копи позакрывали и нас отсюда поперли – музей-заповедник сделали. И мы с отцом эту копь, как говорится, закопали до лучших времен. Может, снова когда-нибудь оживет горный промысел и камни будут снова радовать людей, а не лежать в закрытых ямах. А энта наша копь еще далеко не вырыта – многое из нее можно будет взять. Эхма! – горестно закончил свою речь над похороненной копью Василий Фомич.
И я понял, что ему, прирожденному горщику, далеко не безразлична судьба заброшенных ильменских копей с сокрытыми в них драгоценными камнями.
– Ну да ладно, парень! Перейдем от слов к делу, – произнес Василий Фомич. – Я приоткрою тебе нашу копь, коли это надо для науки.
И пожилой старатель, покрутившись возле копи, отыскал спрятанный им необходимый инструмент горщика – лопату и кайло. Мы очистили копь от завалов; затем, присев на поваленное дерево, Василий Фомич скрутил «козью ножку» и, закурив, хитро подмигнул мне.
– Камень сам в руки не дастся, парень! Его сыскать надо, нутром почуять, где он должон быть. Вот и поглядим, какой ты геолог, сыскатель есть. Ищи свой камень.
После этого мне ничего не оставалось, как взять в руки лопату и кайло. Не хотелось мне, молодому геологу, выглядеть неопытным новичком в глазах уральского горщика. Да и азарт «сыскателя» придал мне силы. Через какое-то время, работая кайлом и лопатой, я сумел в борту копи вскрыть краешек амазонитовой жилы. Яркая голубизна камня с пестрым таинственным рисунком просто ошеломила меня. Бросив инструмент, я благоговейно склонился над обнаженной поверхностью амазонитовой жилы. Взглянув на сидящего Василия Фомича, я увидел его просветлевшее, внутренне загоревшееся лицо. Старый горщик был рад, открыв мне то, что таил долгое время от всех.
– Верно, парень, нащупал жилу, – сказал он. – Значит, фарт у тебя есть. А таперича возьми чуток вперед по борту – там встретишь амазонский камень с «рыбками».
И в самом деле, через пару метров в борту обнажилась жила с голубым амазонским камнем с прорезанными, как «рыбки», вростками серого кварца. Они завораживали своим рисунком, напоминающим какие-то древние письмена. Я стал отбирать отколотые куски этого камня и складывать в кучку. Сердце старого горщика не выдержало, и он спустился ко мне в яму. Вместе с ним мы накопали много амазонита, и я, разложив