начале декабря 1903 г.: «Виделся, согласно предположению, с Орнатским. Он оказался осведомленным о моей личности и решил, что называется, приручить к себе, в чем успевает. Наша идея союза светских и духовных на почве воспитания ему чрезвычайно понравилась. Для прочности на многие годы он решил дело с самых же первых шагов поставить широко. Он поручил нам с Егоровым составить устав и прислать ему, а он дал слово провести его чрез Митрополита. “Ведь нам такое общество как прочный институт нужно. При посредстве его мы можем импонировать в тех или других видах начальству”, – говорил Орнатский, смотря на меня. И это – говорят – правая рука Митрополита Антония. Дело теперь в таком положении. Мы составили правила “Союза ревнителей христианского православного воспитания” при Обществе религиозно-просветительном. Союз под покровом Об<щест>ва, но от него независимый, протекторат Об<щест>ва заключается в том, что в Комитет Союза, состоящий из 9 членов, входит один из членов Совета Об<щест>ва, но не в качестве председателя.
Председатель в Комитете по очереди, а в общих собраниях Союза выбираемый на каждое собрание. Задачи Союза очень обширные: правила составлялись на возможность расширения деятельности Союза. Задачи таковы: обсуждение вопросов воспитания на заседаниях, происходящих 2 р<аза> в месяц, – организация бесед, воскресных и постоянных школ, благотворит<ельных> детских союзов, детских библиотек, организация материальной помощи беспризорным детям (помещение в приюты, ясли и т. п.)» (С. 249).
Однако идея организации Союза ревнителей христианского православного воспитания не получила благословения митрополита Антония (Вадковского), имевшего отрицательные отзывы о деятельности его инициаторов священников Иоанна Егорова и Константина Аггеева. И хотя в результате личной встречи названных священников и митрополита многие недоразумения разрешились, прямого благословения на создание союза не последовало. После визита к митрополиту свящ. Константин Аггеев сообщил своему другу в Киев: «Тебе уже известно, что мы были у Митрополита на долгой аудиенции. Трудно что-либо определенное сказать, но вышли очень ободренными» (С. 262).
Вероятно, заранее предполагая возможность такого развития событий, инициаторы законоучительского движения решили одновременно искать поддержку и в светских общественных организациях. В частности, по предложению А. В. Васильева, одного из видных деятелей «Русского собрания», человека «духа Хомякова» (С. 272), Аггеев, Егоров и Аксаков решили открыть при Русском собрании «секцию по вопросам религиозно-нравственного воспитания» (С. 247). Первое заседание новой секции было назначено на 22 декабря 1903 года. На этом заседании Н. П. Аксаков предположительно прочел сообщение «о праве участия мирян в делах Церкви» (С. 250). Из писем Аггеева непонятно, дошли ли участники секции до обсуждения собственно законоучительской проблематики, но очевидно, что площадка Русского собрания стала для членов будущей группы «32-х» еще одним местом встречи, узнавания друг друга
