Братство ревнителей церковного обновления (группа «32-х» петербургских священников), 1903–1907. Документальная история и культурный контекст. Юлия Балакшина

и академий светских» (С. 269). Через месяц же, 9 марта 1904 г., Аггеев добавляет, что не только «завяз. совсем в наши “собрания”», но и «быстро занял в наших собраниях видное место» (С. 272). В этих частных собраниях («домашних беседах», «залах»), число которых доходит до двенадцати, Аггеев выступает с центральными докладами, играет роль председателя. Для нашей темы важно свидетельство о. Константина о том, что вокруг него «образовался… наиболее симпатичный кружок молодых иереев и некоторых светских людей» (С. 272). Центр этого кружка перемещается в дом Аггеева и, поскольку кружок включает как духовных, так и светских лиц, примером для его деятельности становятся религиозно-философские собрания, официально закрытые в 1903 г.: «В предстоящий четверг у меня заседание маленькое о предстоящем хотя бы с будущего года регулировании этих “религиозно-философских собраний”» (С. 272).

      Вторым истоком будущего кружка «32-х» петербургских священников можно считать круг законоучителей различных учебных заведений столицы, который сформировался благодаря инициативе священников Иоанна Егорова и Константина Аггеева по изменению программы преподавания Закона Божьего. Оказываясь лицом к лицу с молодежью, мало религиозной, захваченной современными философскими идеями, столичные законоучители скоро понимали, что «дословное изучение» основ веры по Катехизису митр. Филарета (Дроздова) скорее усиливает религиозный индифферентизм молодежи, чем способствует рождению вдохновенной и подлинной веры. В качестве альтернативы Аггеев и Егоров предложили, с одной стороны, апологию христианской веры в контексте современных философских течений, с другой – обращение к Священному писанию как к первооснове православного вероучения. Однако изменение программы преподавания Закона Божьего скоро вызвало резкие нарекания со стороны вышестоящих чиновников и поставило инициаторов изменений перед необходимостью организационно оформлять свою инициативу, искать союзников и покровителей в своей борьбе. С одной стороны, Аггеев и Егоров пытались найти поддержку у церковных властей: митрополита Антония (Вадковского), викарных епископов: «На прошлой неделе поехали с ним вместе к еп. Константину <Булычеву> по маленькому делу и вступили в беседу. Обрушились на Катехизис. “Неужели, – г<ово>рим, – хуже будет, если мы будем не отрывочные тексты долбить, а будем ту или другую истину раскрывать по Свящ<енному> Писанию в связи с предыдущим и последующим. Катехизис, – говорим, – детей в трепет приводит, сна их лишает. А вторая часть Катехизиса? Ведь это идеальное уничтожение христианской нравственности…”» (С. 223). С другой стороны – они пытались собрать своих единомышленников в церкви и обществе, придать своей инициативе широкий резонанс и, в конечном итоге, добиться постановки вопроса об изменении программ преподавания Закона Божьего на самом высоком уровне.

      5 ноября 1903 г. Аггеев писал Кудрявцеву: «Организуем данную борьбу так. Прежде всего, объединяем вокруг себя законоучителей, могущих понять наши мысли и чувства и открываем