– Уверяю вас, что вы вовсе не больны, милейший государь, – сказал мужичонка.
Сергей поперхнулся, закашлялся. Мужичонка протянул ему стакан воды. Откуда он его взял?
– Выпейте, молодой человек, – предложил мужичонка. – И не нервничайте, я не сделаю вам ничего плохого.
Сергей выпил, прикончив весь стакан двумя жадными глотками.
– Чем я вас так поразил? – с интересом спросил мужичонка.
Сергей молчал, глядел на него во все глаза. Скорее бы вернулась Ника, чтобы можно было уйти из этого кафе. К черту, к дьяволу эту романтическую атмосферу, скорее бы домой, к книгам, к чаю, к обычным их разговорам.
– Я, видите ли, ученый, затворник, – сказал мужичонка, – мало общаюсь с людьми, иногда допускаю некоторые экстравагантности.
Сергей молчал.
Мужик вздохнул, побарабанил по столу длинными белыми пальцами с ухоженными ногтями, сказал мягко:
– Я бы мог вам помочь, молодой человек.
Сергей поглядел на часы, ее не было уже минут десять, не меньше.
– Она не придет, пока я здесь сижу, – заметил мужичонка и, кинув взгляд на Сергея, быстро добавил: – Нет-нет, я с ней не знаком, и ей ничего не угрожает.
– Что вам нужно? – грубо спросил Сергей.
– Я же сказал вам, Сергей Геннадьевич, я бы мог вам помочь.
– Откуда вы знаете, как меня зовут?
Мужичонка молча указал куда-то, Сергей посмотрел. На столе лежала его тетрадь с конспектами, подписанная полным именем, как требовал профессор по медицинской этике. Тетрадь была его, и почерк его, но, даже если допустить, что он с неизвестной целью протаскал эту тетрадь в сумке все лето, на стол он ее не выкладывал, за это он мог поручиться.
Ему стало жарко, он потянулся за стаканом, стакан опять был полон.
– Если бы вы уделили мне пять минут, – мягко сказал мужичонка, – я бы многое мог вам объяснить.
– Почему вы хотите мне помочь? – резко спросил Сергей. Неужели он был так очевидно жалок, что даже этот неказистый мужик ему посочувствовал?
– О, я совсем не альтруист, – улыбнулся мужичонка, – я помогу вам на определенных условиях. Вы можете получить то, чего вам больше всего сейчас хочется, но только в обмен на некоторую, скажем так, услугу.
– Да что вы, Мефистофель, что ли? – рассердился Сергей. Весь этот абсурдный разговор раздражал его, как зубная боль, но почему-то он верил, что, пока мужичонка не уйдет, Ника не вернется.
Мужик захохотал, голос у него был красивый, глубокий, бархатный, из тех, что очень нравятся женщинам.
– Прошу прощения, – сказал он, – я не представился, как невежливо с моей стороны. Можете звать меня Альфредом. Альфред Михайлович.
Сергей молча