Позади него чуть поодаль на ступенях тюрьмы стоял молодой князь С., целясь из винтовки в этого питекантропа. Князь повернул вопрошающий взгляд на меня, будто спрашивая, нажимать ему на курок или нет.
«Простите! Простите! Пощадите меня! Пощадите меня!» – питекантроп тихо бормотал в ужасе. «Я всегда был против жестокости… Я всегда был против расстрелов… Я всегда защищал буржуазию… Я помогу вам …Пощадите меня ….»
Я улыбнулся, и смех пробежал по толпе стоящих здесь людей, ибо этот питекантроп, дрожащий сейчас от ужаса при виде винтовки, был печально известен своей жестокостью. Это был военный комиссар Пашко17. На его совести было тысячи смертей, некоторых он убил собственноручно, сотни людей он сам пытал. Еще до своего прибытия в Ташкент это существо приобрело дурную славу своей дикой жестокостью в Севастополе, где он изобрёл свою знаменитую фразу «Митинг на дне моря», когда он бросил на съедение акулам несколько сот офицеров старого флота.
Пашко на самом деле был дегенератом, получеловеком-полускотиной, которому люди с таким лёгким сердцем вручили бразды правления во время революции.
«Оставьте его на время», – предложил я князю, – «Мы должны сначала допросить его; он может сообщить нам немало полезных вещей».
Его быстро связали и увезли в грузовике.
Эта удивительная трусость, низость и отсутствие чувства собственного достоинства была характерна для всех этих активных революционеров и их вожаков. Они были презренными мерзавцами, и даже не представляли себе, как умирать с честью.
Когда я вышел, наконец, на улицы, я нашел их переполненными людьми, как русскими, так и местными, смеющимися от радости. Они окружили меня, поздравляли меня, трясли мне руки и обнимали меня.
Внезапно возникло молчание. По толпе пробежал тревожный шёпот. Вдали на улице появился отряд всадников, скачущий к нам. Что это могло значить? Кем они были? Красные или белые? Друзья или враги? Толпа замерла как вкопанная.
Люди, которые так измучились, люди, которые только что ощутили вкус радости свободы, ждали с тревогой возвращения этого кошмара.
Неожиданно из тысяч глоток вырвался крик: «Ура!!»
Это был скачущий к нам отряд белых кавалеристов, посланный нам на помощь генералом Л.К., так как он думал, что тюрьма все еще не взята.
Медленно я побрел домой. По пути меня останавливали и приветствовали со всех сторон. Я был переполнен добротой и вниманием; знакомые и незнакомые мне люди хлопали меня по плечу, пожимали мне руки, обнимали и целовали меня. Улицы были полны людей, вздохнувших свободно, после четырнадцати месяцев под ярмом большевиков.
Звонящие церковные колокола возносили хвалу Небесам за освобождение от рук сил зла. День был чудесный и солнечный, голубое небо и лёгкий морозец