Он больше не плыл в зеленой шелковой лодке, а сидел на кровати и таращился в темноту. «Неужели мне пригрезилось стекло? – удивился он. – Эдит Фермой-Джонс лаяла тоже во сне?» Через секунду-другую Джон сообразил, что лай был настоящий, потому что прозвучал снова: раз, другой, третий, все дальше и дальше.
Скрипнула дверь. На сей раз лорд Эйвлинг был ни при чем: дверь открывали где-то в другом месте. Скрип донесся через окно. А вскоре Джон услышал женский крик. Кто-то пробежал по холлу. Новые шаги – медленные, осторожные. За ними последовало восклицание.
– Эй! – Это был голос Чейтера.
– Кто здесь?
Второго голоса Джон не узнал, но говорил мужчина.
– Что вы здесь делаете?
– Я, сэр… Я подумал… – Тон внезапно изменился. – Где-то открылась дверь!
– И что?
– Сквозняк, дует…
– Подождите!
Приказ не был выполнен. Недолгую тишину нарушил звук бегущих шагов. Другой мужчина спросил:
– Вы открыли дверь, сэр?
– Я? Конечно нет!
– Тогда позвольте узнать, зачем вы спускались? – В вопросе прозвучал робкий вызов.
– Почему бы не ответить? – отозвался Чейтер после паузы. – Я спустился, поскольку услышал голоса.
– Понимаю, сэр.
– А зачем спустились вы?
– По той же самой причине.
Джон был готов поклясться, что оба лгут.
– Похоже, мы не ошиблись, – произнес Чейтер. – Или у вас есть иное объяснение того, что дверь открыта?
– Я мог забыть запереть ее.
– Это ваша обязанность?
– Да, сэр.
– Как ваше имя?
– Томас, сэр.
– Запомню. Понимаете, Томас, даже незапертая дверь сама собой не открывается.
– Там не в порядке защелка. Дверь могла распахнуться от порыва ветра.
– Предлагаю назвать истинную причину того, что вы здесь очутились.
– Я уже сказал! – воскликнул Томас. – Мне послышались голоса, как и вам, по вашим собственным словам…
– Ладно, ладно! Не надо повышать голос! Допустим, нам обоим почудились голоса. В дом проник грабитель? Тогда почему мы его не ищем? Может, дело не в этом, Томас? А в женщине? Правильнее сказать, горничной? Бесси ночует в доме или в какой-нибудь пристройке?
Томас помалкивал. Джон не мог видеть багрового румянца на обычно бледных щеках дворецкого, выражения изумления, постепенно сменявшегося гневом. Вскоре Чейтер негромко произнес:
– Слушайте внимательно, любезный. Я не задаю вопросов, они излишни. Вы пришли