Путь не долог. В поселке Никита схожу на остановке «школа». По тропинке поднимаюсь к Никитским скалам. Медленно миную их, вспоминая о былых спортивных баталиях по скалолазанию. Но все кануло и ушло навсегда в бледную ледяную даль. По кручам, по осыпям, по хвое лезу вверх в облака, где на мутном диске солнца – человеческое счастье, покой и благодать, музыка и ангельское торжество.
Склон Южного берега здесь сланцевый, но с Никитской яйлы когда-то откололась серия известняковых блоков. Они сползли вниз и вмялись в сланцы таврической формации. Гигантские обломки, громадные скалы и утесы, перевернутые ступени уступов с изорванными и иззубренными краями, трещинами, развалами – точно циклопы бушевали здесь, изломав камни и истоптав подстилающие сланцы и накопление суглинисто-щебенистого делювия. На древнем поле битвы застывший лик Земли – молчаливый и печальный. А может, это моя тоска и замершие облака?
Глухих и натоптанных, тропинок по пути вдоволь. Выбираю удобную, которая ведет к вершине исара. Густая сосновая сфера выгибается, вытягивается, выстраивается стеной. Отблеск зеленого сияния кружит и топит меня в хвойном эфире, в его пахучем и липком аромате. В изумрудной мгле исчезает небо. Не видно обрывов Никитской яйлы и горы Авинда. Да и белый столп Палеокастрона скрылся под завесой леса. Чтобы не проскочить мимо Палеокастрона и не оказаться на более высокой ступени оползневого рельефа, нужно прижиматься к скалам и каменным россыпям. Они и выведут на гребень известнякового зубца. Взобраться на вершину можно справа или слева по неглубоким кулуарам – промоинам в сланцах. Вот сосновый полог отодвигается и я на вершине исара.
Пока я лез, облака протянуло за хребет яйлы, туда, в северную муть степей и Сиваша. Умытое небо дохнуло синей вечностью. Взгляни, мой друг, какая даль морская, какая ширь земная и воздух бездны голубой! Остановись, душа, присядь, отдохни, осмотрись. Ведь так приятно после домашней тоски и суеты выйти на чистый и влажный осенний простор. Увидеть горы и море, деревья и облака, услышать тихий и торжественный хор земли, воды и неба. Посидеть на краю мирового пространства… От Палеокастрона сейчас осталось совсем немногое. Время, люди, природа разрушили Старую крепость и только догадываешься о фундаменте стен, что едва прорисовываются в земляном покрове. Куски битой черепицы и керамической посуды – можно еще найти на уступах обрыва. Этих, целых когда-то глиняных сосудов касались руки моего далекого пращура. Думал ли он, что вспоминать и говорить о нем будут через 1000 лет. Вряд ли. А впрочем?..
Верх скалы венчает крохотная ровная площадка на тридцать шагов. Главный оборонительный пояс Палеокастрона обращен к северу, в сторону седловины, откуда исар и был уязвим. Стены примыкали к отдельно стоящему, крупному скальному зубцу. Он стал природным бастионом, фланкирующим обе куртины. Северный рубеж сильно разрушен.