«От аза до ижицы…». Литературоведение, литературная критика, эссеистика, очеркистика, публицистика (1997—2017). Андрей Углицких

с горечью записывал в своём дневнике за 15 февраля 1918 года: «Итак, мы отдаём немцам 35 губерний, на миллионы пушек, броневиков, поездов, снарядов». Сила, мощь, самодостаточность любого государства, по самому крупному счёту, определяется не только типом государственного устройства, не развитой социальной инфраструктурой, не только золотым запасом или количеством «шмоток» в «шопах» (хотя и это тоже важно). В первую голову, она определяется количеством земли, которое данное племя, этнос, нация, народ, государство способно лелеять, защищать от внешней агрессии и внутренних посягательств.

      Главным событием Российской истории, событием, навсегда определившим судьбу Отечества, Событием Событий, стало принятие языческими славяно – финно – угорскими племенами, составлявшими народонаселение Древней Руси к исходу X века, христианства, в его «греческом» варианте. Православие и стало той основой, той гениальной идеей, незыблемым гарантом дальнейшего существования государства. «Византийское сердоболие» – фундамент, на котором продолжалось (и продолжается по сей день) строительство Общего Дома. Поколения россиян, волна за волной, выполняя свой урок, вкладывали свою посильную лепту, свой соразмерный обстоятельствам вклад в возведении, по «кирпичику», «по камешку», стен и куполов Главного Храма. Не раз и не два неукротимые степные пожары, моровые язвы «крестоносных» войн и «схоластических» ересей, ураганные ветры стихийных бедствий разрушали начатое почти до основания. Но православный фундамент, становой хребет веры выстоял и новые поколения зодчих, не только быстро восстанавливали порушенное, но и двигали дело дальше («была бы кость цела, а мясо нарастет!»). Естественно, что с момента принятия Русью христианства её богатая территория, территория строящегося храма, стала объектом алчного вожделения, предметом потаённой зависти и соседей – «латинян» и языческой Степи, ареной ожесточённого противостояния, противоборства православия и католицизма.

      Мог ли Бунин считать такое Российское прошлое – «окаянным», «поганым», дьявольским? Могла ли у него, человека, пускай неровного, но честного, порядочного, подняться рука на свой народ, столь зримо, столь очевидно прирастивший себя и свою землю? Конечно нет! Впрочем, предоставим слово самому автору «Окаянных дней»: «Был народ в 160 миллионов численностью, владевший одной шестой частью земного шара, и какой частью? – поистине сказочно – богатой и со сказочной быстротою процветавшей!…» – записывает он в ночь на 28 мая 1918 года.

      Так или иначе, главный урок «Окаянных дней» Бунина заключается, на мой взгляд, в том, что нельзя, «гвоздить к позорному столбу» свою историю, свою страну, собственный народ, памятуя о том, что часть еще не все целое, и что целое отнюдь не равно его частям…

      Завершая разговор о роли и месте «окаянщины» в русской истории, еще раз подчеркну: Достоевский искал русского Христа, Лесков – праведника, Лев Толстой – Идею,