Глава VIII
Пиршество и наше спасение
На другой день после этой примечательной сцены – она запечатлелась в нашей памяти не столько сама по себе, сколько тем, чтó она предвозвещала и предвосхищала, – нам объявили, что вечером в нашу честь будет устроено пиршество. Я пробовал уклониться под тем предлогом, что мы, мол, люди скромные, не любим пиров, но мою отговорку встретили таким недовольным молчанием, что я больше не возражал.
Перед самым закатом мне сообщили, что все уже готово, и вместе с Джобом мы вышли в большую пещеру, где встретились с Лео и его неразлучной спутницей – Устане. Они где-то бродили и ничего еще не знали о предстоящем пиршестве. Когда Устане услышала о нем, она сильно изменилась в лице. Повернувшись, она схватила за руку проходившего мимо человека и что-то спросила у него повелительным тоном. Его ответ как будто бы успокоил ее, но не полностью. Она попыталась возразить, однако этот человек – судя по его осанке, важная персона – произнес что-то сердитым тоном и оттолкнул ее, затем, смягчившись, отвел ее к костру, вокруг которого уже собралось много людей, и усадил рядом с собой – по каким-то неведомым соображениям Устане покорно подчинилась.
Костер в этот вечер был разожжен необычайно большой, вокруг него собралось три с половиной десятка мужчин и две женщины: Устане и та самая пышногрудая особа, спасаясь от которой Джоб следовал примеру своего библейского двойника[35]. Амахаггеры, как обычно, сидели в полном молчании, за спиной каждого из них торчало древко копья, воткнутое в особое отверстие в полу. Лишь двое из них были в желтоватых полотняных одеждах, остальные – в леопардовых шкурах.
– Что они затевают, сэр? – насторожился Джоб. – Опять тут эта женщина, – Господи, спаси меня от ее козней! Надеюсь, она не будет ко мне приставать, ведь я же не давал ей никакого повода? До чего они все страшенные, эти дикари, у меня просто поджилки трясутся. Смотрите, оказывается, они пригласили и Мухаммеда. Эта бесстыжая разговаривает с ним очень даже вежливо и ласково. Слава Богу, хоть от меня отвязалась!
Пока он говорил, женщина подошла к несчастному Мухаммеду, который сидел в углу и, весь дрожа, снедаемый недобрыми предчувствиями, по своему обыкновению взывал к Аллаху, и повела его к костру. Араб шел с большой неохотой, упираясь: до сих пор его кормили отдельно, и такая необычная честь, по-видимому, внушала ему сильную тревогу, даже ужас. Ноги его с трудом поддерживали объемистое, плотное туловище, и я думаю, что его вынуждали идти не столько упрашивания женщины, которая вела его за руку, сколько неумолимая жестокость, воплощенная в образе огромного амахаггера с соразмерно огромным копьем.
– Все это мне очень не по нутру, – сказал я своим спутникам. – Но что мы можем поделать? Остается только быть начеку. Револьверы у вас с собой? Надеюсь, они заряжены? Если нет, зарядите.
– У меня с собой, – сказал Джоб, похлопывая по своему кольту. – Но мистер Лео вооружен только охотничьим ножом, хотя нож