Он приехал в отпуск повидаться с родными, безвыездно жившими в Москве и входившими в тот высокий круг московского высшего общества, в котором вращались графиня Нелидова и ее дочь.
Князю было лет тридцать пять. Он шел по статской службе и метил в сенаторы или министры.
О его выдающихся способностях государственного человека говорили с полным убеждением в компетентных правительственных сферах.
Он стоял во главе одного из административных учреждений столицы, был на виду, но был холост.
Петербургские маменьки уже целые годы устраивали безуспешно облаву на выгодного жениха, желая доставить своим дочкам блестящую партию.
Появление его в Москве, хотя и на время, вселило сладкие надежды в московских матерях взрослых дочек.
Графиня Анна Ивановна тоже наметила князя в женихи своей Клодин, а последняя, кроме того, без ума влюбилась в петербургского гостя.
На московских балах и «soirées dansante» князь был, видимо, увлечен величественной фигурой молодой графини Нелидовой, ее восточным типом и огненным взглядом черных глаз.
Он стал усиленно ухаживать за ней и сделал визит в дом графини.
Этот визит изменил его намерения.
Совершенная противоположность молодой графини, которой уже было за двадцать, ее двоюродная сестра княжна Зинаида, восемнадцатилетняя блондинка, с выражением лица гетевской Гретхен, положительно заполонила сердце уже пожившего и избалованного женщинами князя, и он круто повернул в ее сторону.
Совершилась безмолвная драма.
Гордая графиня Клодина заметила перемену в князе и, затаив в сердце злобу и ненависть к неожиданной сопернице, первая отстранила от себя намеченного ее матерью и избранного ею жениха, объявив матери, что не любит его и не может сделаться его женой.
– Не перестарок же я какой-нибудь, что вы хотите сбыть меня с рук, maman, – заметила она. – Князь, кажется, к тому же, совершенно растаял от прелестей Зинаиды, – язвительно заметила она. – Ему она как раз под пару, покорная овечка, да и вам, maman, сбыть ее с рук чем скорее, тем, думаю, лучше…
Графиня Анна Ивановна удивленно вскинула глаза на свою дочь, так как, вместе с другими свидетелями ухаживания князя на балах и вечерах за ее дочерью, думала, что последняя не прочь сделаться из флейлин статс-дамой и переехать в Петербург уже княгиней Святозаровой.
Она прочла на лице графини Клодины серьезное решение.
– Как хочешь, ma shere, я тебя не неволю, ты ведь мне не мешаешь… – ответила старуха.
Князь Святозаров обратился таким образом из жениха Клавдии Афанасьевны в жениха Зинаиды Сергеевны.
Последняя, влюбленная в Потемкина, далеко не старалась увлечь блестящего жениха, что еще более раззадоривало последнего.
Он сделал предложение старой графине, и та, после переданного уже нами разговора со своею дочерью, дала свое согласие.
– Я поговорю с ней… и думаю, что это уладится, – сказала она восхищенному князю.
VII. По монастырям
Молодой