Лидия Александровна. Вы думаете, что это возможно?
Некрасов. Еще не знаю. (Пауза.) Я чувствую, что я продолжаюсь, если даже… Все равно вам не понять.
Нина Константиновна. Конечно, мы ведь – куры.
Некрасов. Ваше бессмертие будет таким же, как ваша жизнь – от червячка, до червячка.
Нина Константиновна. Смотрите, какой… академик.
Некрасов. Разве вы можете соскользнуть в печаль и вырваться оттуда к радости? Вы можете только ныть.
Лидия Александровна. Поговорите с нами. Прошу. Я давно не слышала такого… необычного.
Некрасов. О чем мне с вами говорить? О ваших страданиях? О том, что вы голодали, что у вас умирали дети? Еще о чем? Утешать вас я не собираюсь.
Лидия Александровна (смиренно). Просто так… по-человечески.
Некрасов. Не надо со мной хитрить. Я милостыни не подаю.
Нина Константиновна. Он сектант.
Некрасов (крякает). Попалась бы ты мне лет пятьдесят назад…
Лидия Александровна. Но разве о милостыне речь? Мы ведь люди…
Некрасов (вздыхает). Люди… Люди, да. люди. Но вы плохо влияете. С вами становишься мелочным, забываешь о главном.
Лидия Александровна. Ведь надо помогать…
Некрасов. Кто это вам сказал? Знаю я, откуда этот ветер. Если сам себе не поможешь, никто не поможет, ясно? И все, молчите.
Пауза.
Нина Константиновна. Сам, как курица, сидит, думает, цыпленок вылупится…
Некрасов. Ты, старуха, умрешь легко, потому что жить не начинала.
Нина Константиновна. Проверить бы паспортный режим…
Некрасов (задумчиво). И была птица с длинным и крепким клювом…
Нина Константиновна. Я же говорю – он сектант.
Некрасов. До сих пор думает, что она чем-то распоряжается. (Вздыхает.) Да что значит – думает? Она говорит, как заведенная. От этого самая тяжелая печаль. Чугунная печаль.
Лидия Александровна. Нина Константиновна, я прошу вас!
Нина Константиновна. Но он же нас оскорбляет!
Пауза.
Лидия Александровна. Может быть, он прав.
Нина Константиновна. Дорогая Лидия Александровна, вы ведь знаете, как я к вам отношусь! Пойдемте!
Лидия Александровна. Он прав. Мы жалкие старые дуры. Всю жизнь мы кого-то слушали, за кого-то беспокоились… Мы ждали, что нас пожалеют и полюбят за наши страдания. А теперь мы ищем, на что опереться… Не на что…
Нина Константиновна (встает). Я так больше не могу! Пойдемте!
Лидия Александровна. Идите одна. Я еще посижу.
Нина Константиновна. Оставить вас с этим? (Садится.) Ни за что.
Лидия Александровна. Да, он прав. Дать милостыню – это значит, обмануть… Но если нет уже сил?
Некрасов. Это вам кажется.
Лидия Александровна. И нет радостей…
Некрасов. Не надо их искать. Не надо о них думать. (Раздражается.) Радости! Какие вам еще радости нужны? Губки с завитушками?