– Сюда! – снова послышалось из тьмы. Голос был мужским и скорее всего принадлежал заблудившемуся разведчику из Ирнха. Наверное, он был ранен и ждал помощи, ведь в этих местах черт ногу сломит, но на всякий случай Вацлав достал свою секиру.
– Он говорит по-нашему, – предупредил Ефим.
– Одно слово еще не разговор.
Вацлав занес оружие над головой, увидев торчащую из-за скалы руку. Она вяло свисала с окровавленного плеча, которое было частично видно. Старшина, готовый разнести проклятую ловушку, выполнил стремительный рывок с замахом, однако, вовремя остановился. Вместо удара он убрал топор и присел к раненому.
– Петро, живучий ты сукин сын!
Ефим рванул за командиром и увидел израненного солдата, сидящего в воде. Посиневший от холода Петро держал сломанную руку и пытался что-то выговорить дрожащими губами. Спокойная речь ему не давалась, только громкие вопли и стоны, поэтому он просто указал на факел. Ефим вручил светящееся приспособление товарищу и тот бесцеремонно макнул его в воду.
– Ты чего?
– Отлично, одним факелом меньше. Давай-ка мы отнесем тебя в сухое место.
Вацлав с помощником подхватили друга и потащили на высокий подъем, который плавно переходил на второй ярус пещеры, словно мост. Там они начали разминать его окоченевшие конечности, а за тем старшина напоил беднягу крепкой настойкой, которую носил для экстренных случаев. Петро постепенно приходил в себя, пока его раны не сдобрили все тем же зельем. Солдат скрючился и зашипел сквозь зубы, а чуть позже заговорил – боль окончательно отрезвила его.
– Шум, свет, вода… Если владыка глубин пробудится…
– Ты про червяка?
В ответ на вопрос Петро начал шипеть и стучать по губам. Было видно, что он смертельно боится чудо-зверя, что отдыхал наверху у сводов пустотелой горы.
– Мы в чужом доме, нам нужно уходить.
С неистовой решимостью он пересилил боль и поднялся на ноги.
– Согласен, – сказал Вацлав. – Пущай зверюга почивает.
Уже втроем они продолжили путь через горный лабиринт, стараясь сохранять тишину. Эхо во много раз усиливало любой шорох и могло стать причиной неприятностей. Проверять факт наличия у твари слуха никто не хотел, особенно Петро, который еле плелся толи от ранения, толи от опасений.
– Похоже мы впухнем, если он проснется, – заметил Вацлав.
– Учитывая то, что мы виновны в поломке акведука.
– Тише… Он и так знает кто мы и что натворили, – забубнил Петро.
– Да брось, это не смешно.
– Он сказал, что живет здесь уже тысячу лет, со времен основания Аиргарда. Что застал времена самого Аириона Богоподобного.
– Основателя? – удивился Ефим, услышав имя легендарного правителя.
Вацлав