Мадам и сама бы рассказала. Но – некому. Мадам страшно одинока.
В клубе нас встретили радостными криками. Микки и Ники сегодня выходные, поэтому с полудня, сразу же после открытия, заняли наш любимый карточный столик. (В клубе почти никого нет, только тип в черной широкополой шляпе за соседнем столиком. В последнее время он часто здесь крутится… И что самое смешное, мне еще ни разу не посчастливилось увидеть его лица.) Официант уже тащит мартини, как я люблю – много тоника и льда, я целую Микки и подставляю щеку Ники. Душа встает на место, но что-то ей все-таки мешает.
– Вы слышали про Соболеву? – спрашиваю я, усаживаясь.
– О! У Мадам навязчивая идея! – стонет Алка. – Чик, кадрик: Мадам впервые заглянула в газеты…
– Мы слышали, Мадам, – виновато говорит Микки, – но не хотели тебя расстраивать.
– Обалдеть! – смеется Алка. – Неужели кто-то будет кусать локти по поводу кончины конкурентки? Мы ее не знали, а печенье, что она рекламировала в последний раз, – сущая гадость.
– Это ведь не первый такой случай, – оправдывается вместе с женой Ники.
Алка показывает ему из-под стола кулак, и Мадам догадывается, что и она все знала.
– А с кем произошел первый?
Мадам не верит своим глазам: и здесь тоже заговор! Что же такое происходит?!
– Ирина Иркутская, помнишь такую?
– Не очень. – Мадам морщит лоб, пытаясь вспомнить, слышала ли она что-то о ней.
– Ты ее даже не знаешь! – вопит Алка. – Микки, сдавай! Не то я сейчас сдохну от жалости к голодающим детям Нигерии. Мадам, ты слышала, что в Нигерии дети голодают? Может, еще и этим заинтересуешься?
Алка права. Смотреть телевизор или читать газеты – последнее дело. Оттуда на твою бедную голову выливается целый ушат чужих проблем. От этого происходят все болезни и неудачи, так считает Алка.
– Сдавай, – говорю я Микки, улыбаясь. – Иркутскую тоже задушили гируды?
– Нет, ее нашли дома с изуродованным лицом – нанесла какую-то ультрасовременную косметическую маску.
– Ну и при чем здесь…
– Она тоже была фотомоделью, – тихо говорит Ники. – Ей сулили блестящую карьеру.
– Это что? Засада? Так, где у нас бармен? – кричит Алка и, размахивая руками, сама вдет к стойке. – Включи-ка, дружок, какую-нибудь